А. Блок. Его предшественники и современники
Шрифт:
каком освещении и какие именно реальности жизни пытается уяснить себе при
помощи подобных идеалистических обобщений большой поэт. «Стихия» и
«культура» рассматриваются здесь в таких жизненно-простых проявлениях и
определениях, что чрезвычайно отчетливо видна общая основа блоковского
подхода. «Народ» тут — социальные низы старого общества; «интеллигенция»,
носительница «культуры», в свою очередь, представляет те относительно
широкие круги общества,
правило, в силу своих социальных преимуществ. Соотношение, взаимосвязь
этих простейших фактов и составляет основу блоковского подхода к проблеме
народа и интеллигенции всегда, на всех этапах его развития. Вместе с тем этот
взгляд представляется решающим, главным мерилом, с которым Блок подходит
ко всем явлениям общественной жизни.
Примечательно в статье об «Исторических картинах» еще и то, что
подобный взгляд распространяется и за границы русской жизни: здесь
говорится о «стихийной природе человека», склонной отвергать знание и
потому порождающей «дикаря», в том числе и «дикаря цивилизованного»,
далее же говорится, что «в этой стадии развития находится огромная часть
населения не только России, но и Европы» (VI, 423) — следовательно, тут
выступает общий взгляд Блока на закономерности общественной жизни в самом
широком смысле слова. Важно, что при подобном обнажении самых общих
основ социального мировоззрения Блока становятся ясными причины
внимания, которое поэт уделяет «стихийному» началу вообще. Блока всегда
обвиняли, с самых разных сторон, в поэтизации «стихийности». Едва ли в слове
«дикарь» есть элемент идеализации. Но во всем круге этих построений нет
вместе с тем и тени пренебрежения к социальным низам — идеи типа «великого
хама» у Д. Мережковского Блок всегда презрительно отвергал. С точки зрения
Блока, «движение масс» стало новым фактором «истории нового времени»,
далее же Блок считает, что «движение масс есть движение стихийное» (из
материалов к «Крушению гуманизма», VI, 460). В человеке массы, социальных
низов зрелый Блок видит основу новой истории, в нем же он находит и
наибольшую полноту жизни и вместе с тем — поэзии. Все эти позднейшие
высказывания Блока, связанные с проблемой «народа» и «интеллигенции»,
необходимо помнить, говоря о более ранних периодах развития поэта.
Разумеется, в таком именно виде их еще нет у Блока в годы, непосредственно
следующие за первой русской революцией, — но именно в эти годы
зарождается весь этот цикл блоковских размышлений о «стихии» и «культуре»,
«народе» и «интеллигенции».
показывает соотношение стихов и прозы, является представление об
объективно социальной основе коллизии народа и интеллигенции. Это тот
разрез современной национальной жизни России, который Блок видит прежде
всего: общественное неравенство людей в смысле овладения культурой или
обделения ею.
Сквозь итоговые обобщения блоковских размышлений о социальных
коллизиях старой России отчетливее видны внутренние закономерности
движения этих же тем в предшествующем развитии Блока. К острому
творческому кризису, обнаруживающемуся в «Песне Судьбы», подводит как
лирика Блока, так и его проза, и сам этот кризис представляет собой во многом
особый этап в развитии темы народа и интеллигенции. Уже в первых крупных
прозаических произведениях Блока (они относятся к 1906 г.) в том или ином
виде присутствует тема народа и интеллигенции. В статье «Безвременье»,
наиболее важной для начального этапа в деятельности Блока-прозаика, ввиду
сосредоточения главного внимания на внутренней, духовной стороне
анализируемых явлении, в прямом виде эта тема проступает относительно не
особенно сильно, однако связь «Безвременья» с такими стихотворениями, как
«Осенняя воля», или трилогией лирических драм говорит о том, что проблемы
«народа» и «интеллигенции» присутствуют и здесь. Более непосредственно,
явно обнаруживается эта тема в других крупных прозаических работах
1906 г. — «Поэзия заговоров и заклинаний» и «Девушка розовой калитки и
муравьиный царь». В статье «Поэзия заговоров и заклинаний», писавшейся для
издания научного литературоведческого типа, исследование своеобразных
жанров бытового народного искусства заговоров и заклинаний, при всей
серьезной филологической выучке Блока, достаточно далеко от
узко-«фольклористических» задач и подчиняется художественным поискам
современного писателя. Через всю статью проходят два местоимения: «мы» и
«они», это членение таит за собой мысль о социальном разделении
современной России на низы, «народ», и культурные верхи,
«интеллигенцию», — на тех, для кого и сегодня заговоры и заклинания
представляют собой духовно-жизненную реальность, и на тех, у кого совсем
иное мировоззрение. Сами эти слова — «народ» и «интеллигенция» — не
употребляются, но вне их подтекстового существования произведения как
художественного целого просто не было бы: это основа основ в сложном