А. Блок. Его предшественники и современники
Шрифт:
скажем, сопоставление блоковской драматургии с поэтикой либретто
вагнеровских опер, с драмой Э. Хардта «Шут Тантрис» и т. д. Примечателен в
книге А. В. Федорова сам тип анализа. Автору приходится прибегать к
сопоставлениям неявным или к сопоставлениям-отталкиваниям. Объясняется
это невозможностью поставить драматургию Блока в прямые связи с
предшественниками и современниками. Благодаря аналогиям сложным,
косвенным, в книге А. В. Федорова все-таки
картина связей театра Блока с литературой эпохи.
Однако в этой ценной книге, многое проясняющей в литературном фоне
искусства Блока, относительно мало нового в интерпретации самих
драматических произведений поэта. Происходит это, по-видимому, потому, что
А. В. Федоров недостаточно уделяет внимания проблеме цельности героя. В
театре Блока «театральное» и «лирическое» сливаются именно потому, что Блок
ищет прежде всего цельности; если он ее не находит в герое, он жестко
анализирует его расщепленность, разорванность, — цельность, героичность
нового типа остается подтекстом поисков Блока и в этом случае. Подобной
постановки проблемы не найти ни у кого из предшественников и
современников Блока — ни у Ибсена, ни у Чехова, ни, тем более, у Метерлинка.
Потому-то и не поддается театр Блока прямому включению в историко-
литературную перспективу русской и европейской драматургии.
Попытку прямого, а не сложного, косвенного включения драматургии Блока
в историко-литературную перспективу делает Т. М. Родина256. Исследователь
пытается доказать, что театр Блока, равно как и его лирика, принципиально не
отличается от творений Метерлинка, Андрея Белого, Вяч. Иванова и т. д.
Полное совпадение литературного фона и отдельного крупного художника,
отсутствие борьбы, столкновения разных позиций — вещь в литературе
немыслимая. В книге Т. М. Родиной изображается полное тождество фона и
рассматриваемого явления, т. е. Блока. Эта попытка осуществляется на основе
темы «цельности», «синтетического» подхода к действительности, будто бы в
совершенно одинаковом виде присущего как Блоку, так и Вяч. Иванову,
Мережковскому, Андрею Белому и т. д. В круг этих полностью уравниваемых
явлений вводится и Вл. Соловьев. Рассмотрение соотношений Блока с
символизмом и Соловьевым на основе проблемы «синтеза» было впервые
введено в исследовательскую литературу автором этих строк, оно трактовалось
как история сложной внутренней борьбы Блока с соловьевством. Подобное
истолкование пыталась оспорить З. Г. Минц в своей работе «Поэтический идеал
молодого Блока»257, где утверждалась прямая,
противоречий и борьбы преемственность Блока в отношении Соловьева.
Т. М. Родина полностью присоединяется к этому отождествлению Блока с
256 Родина Т. М. Александр Блок и русский театр начала XX века М., 1972.
257 В кн.: Блоковский сборник. Тарту, 1964, вып. 1, с. 172 – 225.
Соловьевым и соловьевцами258. И театр, и лирика Блока в подобной
интерпретации теряют индивидуально-своеобразные содержательные
особенности, лишается своего глубокого драматизма эволюция Блока, исчезает,
глохнет в типично символистских конструкциях «цельности»
сформулированная прямо и четко самим Блоком проблема «пути среди
революций».
2
В предисловии к отдельному изданию «Лирических драм» Блок говорил о
«карикатурной неудачливости» основных драматических персонажей, а также о
том, что все три его первые поэмы объединяются «насмешливым тоном,
который, быть может, роднит их с романтизмом, с тою “трансцендентальной
иронией”, о которой говорили романтики» (IV, 434). Слова «быть может»
указывают на различие в постановке вопроса об иронии у романтиков и у
Блока. В связи с революцией 1905 г. все проблемы у Блока сопрягаются с
социальностью, что определяет разрыв, расщепление душевной цельности
человека на начала «лирики» и «иронии». По Блоку, «лирика» может означать
действенность героя, но она же может говорить и об отъединении человека от
общества. «Ирония» говорит об омертвении личности, ведет к законченному
нигилизму, но она же служит и беспощадно трезвому анализу
противоречивости души человека, беспощадно трезвому отношению к миру
отживших, нереальных, нежизнеспособных ценностей. В этом смысле Блок
считал «иронию», «скепсис» характернейшей особенностью своей душевной
жизни, спутником всего своего духовного развития. Поэтому он всегда отводил
особую роль «Балаганчику» — первой драме лирической трилогии 1906 г. В
«Автобиографии» Блок связывает появившуюся еще в отроческий период его
духовного движения тему высокой романтической любви с «приступами
отчаянья и иронии» и утверждает, что эти мотивы душевной двойственности
«нашли себе исход» (VII, 13) в «Балаганчике». В процессе своего духовного
роста Блок все более осознает «иронию» как категорию историческую:
«приступы отчаянья и иронии» становятся в его сознании проверкой