А. Блок. Его предшественники и современники
Шрифт:
«та действительно великая, действительно мучительная, действительно
переходная эпоха, в которую мы живем…» (V, 257). Глубинное, органическое
несовершенство современного театра состоит, по Блоку, в том, что театр
недостаточно проникновенно и точно эту эпоху выражает своими особыми
средствами, своей «техникой».
Отсюда становятся понятными и оценки Блоком наиболее нашумевших в
его время
театральных «исканий» в духе «нового искусства» была признана
символистская драматургия Метерлинка. Блок, в противоречии с большинством
своих современников, оценивает драматургию Метерлинка резко отрицательно.
По Блоку, драмы Метерлинка наиболее явственно выражают упадок, слабость
современного буржуазного театра, но не его силу. В ту пору, когда писались
блоковские статьи о театре, считалось, что Метерлинк, ослабляя драматическое
действие, уводя его внутрь одинокой души, выражает свойственные самой
современной жизни тенденции к ослаблению внешнего драматизма, и,
следовательно, драма Метерлинка представлялась углублением принципов
классической драматургии, но не их отрицанием. Сам Метерлинк открыто
отрицал классический театр, скажем, драматургию Шекспира. Любимый
блоковский герой в шекспировском театре — Макбет, согласно утверждениям
Метерлинка, совершал грубое и вульгарное преступление и поэтому был
человечески и драматургически неполноценным. По Блоку, настаивающий на
необходимости говорить на театре только о «вечных» проблемах любви и
смерти, Метерлинк не имеет права судить о них, потому что «на те высоты, где
холодно и страшно, он хочет идти в автомобильной куртке» (V, 271).
Драматургия Метерлинка — одно из выражений буржуазной прозаизации
жизни, поэтому Метерлинк — это тип драматурга, «органически враждебного
театру» (V, 271). Великая очистительная гроза революции, которую Блок
считает основной тенденцией современного развития, в конце концов жестоко
обойдется с очень спокойными и очень культурными построениями
Метерлинка: «… разнесет в щепы его уютную буржуазную постройку» (V,
271).
Та театральная программа, представление о которой мы пытались дать
выше, не только получила развернутое выражение, но и прояснилась,
оформилась в законченном виде в связи с опытом первой русской революции,
выражая то, чего тщетно ищет Блок в современной драме и театре. Но
естественно, что она могла оформиться у Блока именно в таком виде потому,
что его собственный личный опыт исканий в искусстве содержал многие
элементы этой программы. Зная взгляды Блока
можно уверенно сказать, что в колебаниях молодого Блока между «театром» и
«поэзией» нет ничего случайного. Влечение Блока к высокому героико-
трагедийному репертуару — явление строго закономерное. Идейный смысл
этого влечения прояснился для самого Блока в годы революции. Ясно, что у
юного Блока не было формулы «народный театр». Но он искал именно ее,
стремясь актерски воплощать такие образы, как Чацкий или Гамлет. Центр этой
программы «театра больших страстей и потрясающих событий» — героический
образ волевой, действенной личности. Образы того плана, что виделись Блоку,
воплотить на современном театре едва ли удалось бы. Этому мешало не только
состояние современного театра, но и прежде всего состояние современной
жизни. В том, что видел поэт вокруг, не могло быть стимула к «героическому
театру». Отказ Блока от театральной дороги на раннем этапе его развития —
опять-таки не случайность: «более реальное», чем поэзия, искусство театра не
предрасполагало к наиболее полному выражению того, что искал Блок как
художник. «Более реальной» лично для Блока в то время оказалась поэзия — в
ее границах он мог попытаться выразить свое представление не только о
желаемом человеческом образе, но и том действительном духовном опыте
современной личности, который был доступен молодому Блоку.
Соотношение ранней поэзии и ранних театральных исканий Блока точно
так же обнаруживает свой подлинный смысл только в свете тех больших
публицистико-теоретических обобщений, к которым поэт пришел на основе
опыта революции 1905 г. Блок точно формулирует, чем его не удовлетворяет
старый актер, театральный работник, не прошедший, через духовный опыт
современной жизни: старый актер неспособен к подлинной героике на театре,
он превращает ее в «дутый героизм», потому что ему чужды «пропасти,
противоречия и прозрения современной души» (V, 254). Можно сказать так, что
в юношеских исканиях Блока существовали раздельно две одинаково
волновавшие его проблемы — проблема героической, полноценной личности
(это было его «актерской» темой) и проблема современных тревог и сомнений,
осаждающих реальную личность сегодняшнего дня (это было его «лирической»
темой). Настроения тревоги и смятения характеризуют лирического героя
молодого Блока. Важная для этой импрессионистически зыбкой, построенной
на оттенках и нюансах лирики нота выражена по-своему отчетливо в одном из