А. Блок. Его предшественники и современники
Шрифт:
первых опубликованных Блоком стихотворений в следующей поэтической
формулировке:
Я вышел в ночь — узнать, понять
Далекий шорох, близкий ропот…
(«Я вышел в ночь — узнать, понять…», 1902)
Как бы ни была далека от непосредственных жизненных столкновений эта
поэзия, все-таки основное, что почувствует читатель, — это стремление
«узнать, понять» «далекие шорохи» и «близкие ропоты» исторического
времени.
тревожную неясность обобщит в своеобразной эстетической категории
«лирики» и также свяжет это понятие с «действительно великой, действительно
мучительной, действительно переходной эпохой».
От мысли стать актером, практическим работником театра Блок отказался
примерно в ту пору, когда сформировался в более или менее ясных очертаниях
«лирический роман», основа сюжета его первой книги — «Стихов о
Прекрасной Даме». Основные герои «романа в стихах» — Прекрасная Дама и
ее поклонник-рыцарь — даются в резко определенных,
индивидуализированных чертах, хотя этих черт немного. Вернее,
определяющих черт именно потому так немного, что в итоге должен возникнуть
резко индивидуализированный облик героя, — множество черт могло бы
сделать его более расплывчатым. Дама как бы несет решение загадочных тревог
и поэтому предстает уверенной в себе, властной, строгой. Удел рыцаря
поэтому — беззаветное служение, но он тоже может быть строгим и властным в
своей клятве верности обретенному идеалу. Эти персонажи — обобщенные,
условные, односторонние, и главный их признак — своеобразная героичность.
Найдя сюжет своего «лирического романа», его героев, Блок попытался
скрестить в этой теме высокую героику театрального плана, которую он искал в
своей «актерской» деятельности, с теми тревогами и сомнениями, которыми
была насыщена его лирика. Блок как бы находил решение этих тревог и
сомнений в форме стилизованной под средневековье драмы сложных
внутренних отношений Дамы и ее рыцаря. В этом решении многое было
мнимым, иллюзорным, искажающим подлинные людские отношения:
философски оно опиралось на мистическую, религиозно-идеалистическую
философию Вл. Соловьева.
Поэтому сам этот актерски стилизованный роман должен был рухнуть под
напором реальных сил жизни, правды человеческих отношений, которая
хлынула в творческое сознание Блока в связи с осмыслением им опыта первой
русской революции. Показательно, что даже в пору создания этого «романа в
стихах» сам Блок смутно осознавал его далекий от жизни характер. Близкие в
то время к Блоку московские соловьевцы-мистики
пытались соорудить мистический балаган вокруг реальных отношений Блока и
его жены, Л. Д. Менделеевой-Блок, отождествляя их с сюжетом «Стихов о
Прекрасной Даме». Сам Блок реагировал на это мистическое шутовство весьма
болезненно: ему было крайне неприятно отождествление реальных отношений
живых людей с условными образами «лирического романа», — как говорит по
этому поводу его биограф М. А. Бекетова, он «никогда не шутил такими
вещами»253. В плане художественном крушение этой театрально
сконструированной схемы оказалось толчком к тому, чтобы Блок попробовал
свои силы в области драматического творчества. Отказ Блока от мистических
схем, не сразу до конца им осознанный, был прежде всего положительным
фактором. Это говорило о художественном внимании поэта к реальному
человеку, каким он виделся Блоку в итоге пережитого большого исторического
потрясения.
Из всего сказанного выше можно сделать вывод, что проблема театрального
начала в общих художественных исканиях Блока концентрируется в образе
цельной индивидуальности человека (в наиболее глубокой перспективе —
индивидуальности героического типа), сам же вопрос о цельной
индивидуальности все больше обнаруживает прямую связь с общественными
событиями. Формула Блока «путь среди революций» наиболее точно
определяет самую основу, внутреннюю логику художественного движения
поэта. Поэтому ни театр Блока нельзя сводить к его лирике (как это делали
чаще всего прежние исследователи его драм), ни лирику его нельзя сводить к
совокупности формальных приемов театрального типа254. Тут налицо сложная
связь театра и лирики, начал драматических и собственно поэтических.
Понимание этого двуединства проникает постепенно в исследовательскую
литературу о поэте.
В большом потоке литературы о Блоке за последние десять — пятнадцать
лет есть и книги, специально посвященные поэтической драматургии Блока.
Автор лучшей из них, А. В. Федоров255, внимательно обследовал связи театра
253 Бекетова М. А. Александр Блок. 2-е изд. Л., 1930, с. 91.
254 См.: Эйхенбаум Б. М. Судьба Блока; Тынянов Ю. Н. Блок и Гейне. — В
кн.: Об Александре Блоке, с. 39 – 63, 235 – 264.
255 Федоров А. В. Театр А. Блока и драматургия его времени. Л., 1972.
поэта с драматическими произведениями предшественников и современников
Блока. Здесь есть ценнейшие историко-литературные находки — таково,