А. Блок. Его предшественники и современники
Шрифт:
так и озаглавив его: «1905». Для исследователя тут возникает значительная
проблема: собирание стихов в циклы и разделы для Блока — серьезный
творческий, содержательный вопрос. Позднее Блок опять рассыпал это
циклическое образование — во втором томе последующих изданий они
выступают драматическими бликами на общем фоне сумрачных картин
городской жизни, пронизанной разнообразными противоречиями и в целом
«хаотической». Здесь опять новая
нельзя видеть нечто случайное для Блока, не связанное с его последующим
развитием, — сам Блок явно придавал им особое и непреходящее значение.
Если попытаться рассматривать стихи о 1905 годе на фоне предшествующих
блоковских исканий и тем, то становится особенно видно, что они содержат в
74 Машбиц-Веров И. Блок и современность. — В кн.: Блок А.
Стихотворения. М.-Л., 1927, с. XXVI. Согласно этому исследователю, Блок
«… также увидел и реальную Россию» одновременно с появлением в его
творчестве образов, связанных с 1905 годом (Машбиц-Веров И. Ал. Блок и
первая революция. — Звезда, 1926, № 3, с. 204).
себе важные для последующей деятельности поэта качества; это творчески
осознавал и сам поэт. Вот, скажем, стихотворение «Поднимались из тьмы
погребов…» (10 сентября 1904 г.) Две заключающие, обобщающие смысл вещи
строфы таковы:
В пелене отходящего дня
Нам была эта участь понятна…
Нам последний закат из огня
Сочетал и соткал свои пятна.
Не стерег исступленный дракон,
Не пылала под нами геенна.
Затопили нас волны времен,
И была наша участь — мгновенна
Совершенно ясно, что стихотворение это примыкает к многочисленным вещам
раннего Блока, рассматривавшимся выше, о всеобщей гибели, о
знаменательных, зловещих переменах, которые должны произойти в мире, о
катастрофах, его ожидающих. Не случайно Блок настаивает на том, что
происходящее вовсе не есть событие из области апокалипсически-
мифологической, что нет тут ни «исступленного дракона», ни «пылающей
геенны». Вместе с тем «космическая» тема всеобщих бед сохраняется: речь
здесь идет о «последнем закате из огня» и о «волнах времен» — следовательно,
все грандиозные «всемирные» аспекты темы всеобщей гибели существуют.
Суть вся в том, как меняется трактовка, освещение больших обобщающих
тем Блока, характерных и для его ранней поэзии. В эпоху «Прекрасной Дамы»
Блок остерегался современно-социальных истолкований подобных
обобщающих «катастрофических» мотивов. Вспомним запись по поводу
«Кометы» Ап. Григорьева: «Только
цикле «1905» из «Нечаянной Радости», «космическое» предстает именно как
«публицистика», как современная социальность. В качестве рокового
«космического» происшествия выступает в данном случае стихийное
общественное движение социальных низов:
Поднимались из тьмы погребов.
Уходили их головы в плечи.
Тихо выросли шумы шагов,
Словеса незнакомых наречий.
Скоро прибыли толпы других,
Волочили кирки и лопаты
Расползлись по камням мостовых,
Из земли воздвигали палаты.
Блок подходит к изображаемым им событиям с «общей» точки зрения, как к
явлениям «мирового», «катастрофического» плана. Именно поэтому, как
большой художник оценив значительность событий и уловив в них социальный
аспект, он стремится, несмотря на груз идеалистических предрассудков,
художественно решить тему в духе большой «космической» драмы и
одновременно — драмы социальной. В явной связи с «космическим», общим
поворотом в стихотворении появляются обобщающие образы — «мы» и «они»,
социальные верхи и социальные низы. На этой основе отходят
«апокалипсические» образы, возникают элементы социальной трагедии.
Трудно заподозрить в Блоке сочувствие к социальным верхам, хотя он в
обобщающей форме пишет об их трагической гибели. Скорее всего приязнь
принадлежит социальным низам:
Мы не стали искать и гадать:
Пусть заменят нас новые люди!
В тех же муках рождала их мать,
Так же нежно кормила у груди…
Во всяком случае, осмысляя события как общие, знаменательные, поворотные в
жизни, основным их двигателем Блок недвусмысленно считает простого
трудового человека. Именно простой трудовой человек сдвигает с места «барку
жизни», вставшую «на большой мели», в стихотворении от декабря 1904 г.,
тоже присутствующем в разделе «1905» сборника «Нечаянная Радость»:
Входит кто то сильный
В сером армяке
Руль дощатый сдвинул,
Парус распустил
И багор закинул.
Грудью надавил
(«Барка жизни встала», 1904)
Грустная концовка «только нас с собою, верно, не возьмут» достаточно ясно
говорит, где, на чьей стороне и сегодняшняя правда, и правда будущего.
Подобный подход к изображению событий революционной эпохи — с точки
зрения их общего смысла, каким он представляется автору, и в свете прямого,