Афганский рубеж 3

Дорин Михаил

— Ночью тоже? — спросил я, намекая на очки ночного видения ОНВ-58В.

— Конечно. Новое бортовое радиоэлектронное оборудование, вооружение и приборы должны пройти обкатку. Но как видишь, Геннадий Павлович «встал в позу».

Вообще-то, я на стороне Медведева. На этом вертолёте не только испытателям придётся летать. Не каждый из строевых лётчиков рискнёт сажать Ми-24 без шасси на домкраты.

— Думаю, вы быстро найдёте дефект и устраните его, — сказал я, но видно, что Евич не разделяет моего мнения.

—

Ты так и не понял. Из-за какой-то случайности мы сейчас завалим задачу, которую поставили на самом верху. Получат все. И ваш Центр тоже, — указал на здание штаба Андрей Вячеславович.

Если он не разделяет моего мнения, то я совсем не понял его рвения. Очень странно всё выглядит.

— Зато люди и техника целые будут. Ещё раз спасибо, но я, пожалуй, пойду.

Только отошёл от Евича, он догнал меня. И предложил пройтись со мной до КПП. Переодевшись и оставив снаряжение в раздевалке, я попрощался с коллегами и ещё раз поздравил Петю и Алексея с успешным вылетом. Пускай и с таким напряжённым.

По пути к выходу из части, Андрей Вячеславович уже строил гипотезы, что могло послужить причиной отказа.

— Где-нибудь стружка попала между клапаном и цилиндром. Заело намертво. На заводе разберутся, — продолжал мне объяснять Евич.

Я же предположения не собирался строить, хоть и был согласен с лётчиком-испытателем.

Так мы и добрались до КПП. Андрей Вячеславович не умолкая, а я молча. Уже за территорией части, он меня остановил и огласил самый важный вопрос.

— Сань, а если я тебя попрошу ничего не писать в рапорте. Согласишься?

Даже не знаю, как ему и ответить — грубо или кратко.

— Вячеславович, вы же понимаете, что это невозможно. Весь аэродром видел мой цирковой номер, а я напишу, что было всё чудесно? Вы же помните, что врать нехорошо.

— Только не надо морали. Затормозить испытания по-твоему лучше?

До сих пор не пойму, чего он так спешит. Ему звезду Героя уже дали. Евич — лётчик-испытатель первого класса. Молод и красив. Может, ему надо чеков заработать в Афганистане? Так ненадолго его туда отправляют. Обычно такие командировки на две недели. Максимум на месяц.

— Не лучше. Но мне непонятно, почему так спешить?

Евич покачал головой и достал сигареты.

— Мы с американцами вступаем ещё в большую конфронтацию. Семимильными шагами развивают палубную авиацию. Самолётостроение тоже идёт вперёд. Вертолёты отставать не должны. Иначе, зная руководителей пар… на самом верху, могут махнуть шашкой, и всё! Мол, нам вертолётов достаточно.

Есть что-то правильное в его словах. Но в данном случае ситуация некритичная.

— Дождитесь, что скажет Медведев. Наверное, ваши коллеги его уже «обработали», — ответил я.

К остановке рядом с частью подъехал городской автобус ЛиАЗ.

— Это мой автобус. Ещё раз спасибо за помощь, —

пожал я руку Евичу и пошёл к открытым дверям «лунохода», как в народе называли этот городской транспорт.

Только я поставил ногу на нижнюю ступень, как меня окликнули. Это был солдат с наряда по КПП. Он стоял за моей спиной и пытался отдышаться.

— Что случилось? — спросил я.

— Командир… там… вас… ждёт.

Глава 26

Чуть-чуть мне не хватило времени уехать домой.

— Меня послали за вами.

— Прекрасно. Ты за сколько стометровку бегаешь? — спросил я.

— Ну, за 13 с чем-то.

— Вот и славно. Я за 12 секунд, так что ты меня не догнал.

На этих словах надо бы и закончить. Сесть в «Луноход» и рвануть домой.

— Едете, товарищ капитан? — спросила у меня женщина-кондуктор.

— Нет. Прошу прощения за задержку, — ответил я и спустился вниз.

Со слов рядового, меня к себе вызвал не командир полка, а сам Медведев — начальник Центра Армейской авиации. Сомневаюсь, что Геннадий Павлович делился причиной вызова с солдатом.

Евич куда-то быстро исчез. Будто и не стоял со мной на выходе из части.

— А где человек, который тут курил? — спросил я у дежурного по КПП.

— На такси уехал.

Когда только Евич успел его вызвать.

Войдя в штаб, я услышал, как по центральной лестнице спускаются двое мужчин.

— И зачем это? Ну, разобрались бы и полетели. Теперь с Медведевым будем на ножах.

— Ты Евича слышал? Он такую бучу поднял одним звонком в Москву. Кому он позвонил?

— Тому, кто очень быстро всё решил… ну надо же! — воскликнул один из мужчин, увидев меня на лестнице.

Это был представитель конструкторского бюро Миля. В Афганистане мне приходилось с ним видеться. Фамилия у него Павлов.

— Сан Саныч, снова рад вам. Не успели вас как следует поблагодарить за Ми-24. Ну и за весь комплекс наших испытаний. Вы были…

— Спасибо большое, — остановил я хвалебные оды в свой адрес и пожал протянутые мне руки Павлова и его коллеги.

Слишком уж любезные со мной представители КБ. Тут только два варианта. Либо им нужно, чтобы я не писал рапорт, как это просил Евич. Либо они уже всё решили с Медведевым.

Судя по их разговору, ближе всего второй вариант.

— Вы к начальнику Центра? Он вас очень ждёт, — сказал мне Павлов.

— А вас он уже отпустил, верно? — с подколом спросил я.

Мужчины посмеялись. Павлов похлопал по портфелю. Похоже, подписи Медведева эти двое добились.

Я пропустил представителей конструкторского бюро к выходу, а сам пошёл дальше. В штабе никого уже не было. В коридорах эхом отдавался каждый мой шаг. Полы то скрипели, то издавали глухой звук от соприкосновения с подошвой.