Афганский рубеж 3

Дорин Михаил

— Меня в Афганистан отправляют. Через два дня.

— А мне это не интересно. Афган там, а я здесь. И изволь со мной и моими друзьями считаться.

Ну, думаю, хватит.

— Иди-ка ты в комнату, пока у меня руки заняты.

— Да я вообще уйду! — воскликнула Кристина и вышла из кухни.

В комнате был слышен шум и ворчание. Видимо, она собирает вещи.

— Меня эта военщина достала! Папа тоже постоянно то в одну командировку, то в другую. А мы с мамой его жди. Слёзы, сопли, бессонные ночи.

Сколько можно уже?! Когда это кончится?! Ответь мне, — вновь забежала на кухню Кристина.

Я медленно повернулся и спокойно ответил, что я думаю.

— Лет 20 надо потерпеть. Потом на пенсию уйду. Там попроще.

После этой фразы Кристина превратилась в сгусток нервов, гнева и… красоты. Она злобно смотрела на меня, пыхтя, как вскипевший чайник. Я не мог удержаться, чтобы не подойти к ней в этот момент.

Сделав два шага к ней, я медленно нагнулся к её уху и прошептал, аккуратно погладив по ягодице:

— Ну так что, картошечку пожаришь?

После такого нокаута, Кристина сдалась и начала готовить. Но меньше причитать от этого не стала.

— Никаких развлечений! Мы на твоей пенсии что будем вспоминать — картошку и салаты? — ворчала она, нарезая огурец.

— В лесу недавно отдыхали. Прогулок вдоль реки и походов в кино разве мало? — уточнил я, отпив минеральной воды.

— Мало. Я от своих друзей отрываюсь. Где в Торске «Берёзка»? А почему мы с тобой не ездим отдыхать в Болгарию?

— Потому, что мы с тобой отдыхаем на Чёрном и Азовском море.

— Хорошо, что не на Баренцовом. Давай я папе позвоню. Всё решим и никуда не поедешь. Ни в какую командировку.

— Это приказ. Бегать от войны и прятаться за высокие знакомства твоего отца я не буду.

— А я сказала, будешь.Ты же любишь меня? Ты мне нужен живой. Хватит уже рисковать. Зачем летать, если можно найти для тебя отличную должность в Москве. Папа всё устроит. И очень быстро.

Кристина отложила нож в сторону, вытерла руки и подошла ко мне.

Она начала меня поглаживать по щеке. А у меня почему-то это всё вызывает только отвращение. Даже аромат духов с нотками цитрусов перестал быть приятным.

— Я — лётчик, люблю летать и не собираюсь менять кабину вертолёта на кабинет с кондиционером в штабе. И больше к этому вопросу мы с тобой возвращаться не будем. Точка.

Кристина насупилась и повернулась к плите. Закончив жарить картошку, она молча поставила сковородку передо мной и придвинула тарелку салата.

— Приятного аппетита, — тихо сказала она и ушла в комнату, смотреть телевизор.

Через два дня я уже готовился к вылету на аэродроме Торска, чтобы перегнать вертолёты на аэродром Чкаловская. Там нас должны были загрузить в транспортный самолёт и отправить в Афганистан.

Тот самый Ми-24, который ещё пару дней назад стоял на домкратах,

сейчас рядом со мной и готов к перегонке в Подмосковье. Причиной отказа был определён тот самый клапан, о котором и говорил Евич. Его заменили и вертолёт уже был в строю. Погода шепчет, в воздухе ещё стоит запах влажной травы, а наш аэродром ещё только просыпается.

Со спины ко мне подошёл Алексей — бортовой техник с моего звена, который тоже убывает со мной в командировку. Как и Пётр. Вот так, всем экипажем нас и привлекли к испытаниям в боевой обстановке.

— Старший лейтенант Казаков. Это я. Командируемся в Кабул — столицу! — довольный собой прочитал в командировочном удостоверении Петруха и положил к остальным документам в портфель.

Вид у него был счастливее некуда. Будто не в Афганистан, а на Чёрное море летит.

— Чего улыбаешься? Нам ещё до Чкаловской лететь, а потом через всю страну в Афган, — ворчал Лёха, сворачивая чехлы и убирая их в грузовую кабину.

— Да будет тебе! Афганистан — страна гор и песков. Нетронутая красота и духота. Романтика!

От этого слова меня слегка передёрнуло. Я посмотрел на Петра и подошёл к нему ближе, чтобы кое-что объяснить. Когда-то в другой жизни, и я считал войну романтикой и весёлым приключением.

— Поверь, как только ты увидишь стеклянный взгляд умирающего товарища, мнение изменишь. Война закончилась для нас, но не для духов и наших противников. Будь внимательнее, хорошо? — предупредил я Петруху и он молча кивнул.

В это время к вертолётам подъехал микроавтобус РАФ с инженерами-испытателями и экипажем второго Ми-24. Улыбающийся Евич вылез из машины и сразу направился к нам.

— Доброе военно-воздушное! Готовы, товарищи лётчики-исследователи? — поздоровался он с нами.

— Готовы, Вячеславович. Каков у нас после Чкаловской план? Грузимся сразу? — уточнил я.

— Конечно. Вечером вылетаем в Тузель, а потом и в Кандагар. Документы уже готовы и будут нам и вам переданы на Чкаловской.

Что немного мне непонятно. Зачем в Кандагар? Это не самое спокойное место было в Афганистане. Плюс до границы с Пакистаном близко.

— Мы будем с Кандагара работать? — спросил я.

Евич замотал головой.

— Нет. Пункт назначения — Лашкаргах.

Глава 27

Июнь, 1983 года. Аэродром Лашкаргах, Демократическая Республика Афганистан.

Вертолёт сильно качнуло в сторону. Очередной восходящий поток раскалённого воздуха не дал спокойно насладиться красотами золотистых песков Южного Афганистана. Словно ретивый конь, наш Ми-24ВП встрепенулся, начиная рыскать влево и вправо. Стрелка на вариометре — указателе вертикальной скорости, пришла в движение.