Академия Высших: студенты
Шрифт:
Так вот что он забыл! Так вот кто отремонтировал эти часы! Он сам! В изумлении Мурасаки открыл глаза, осмотрелся и шагнул к ближайшей скамейке. Он тяжело дышал, давно уже не в ритм танцу искр и той пульсации, но это было неважно. Мысли теснились в голове.
Он снял блок на воспоминания, который ему поставила Констанция. Сам! Он даже не знал, что такое возможно! Он починил эти часы. Сразу после той ночи началась эта странная эпидемия. Констанция была очень встревожена случившимся. И она явно не хотела, чтобы он помнил о событиях в парке. Он что, выпустил наружу из этих часов какой-нибудь долбанный вирус? Нет, вряд ли. А что за информацию собирают здесь эти скульптуры? Мурасаки с опаской посмотрел на кота и стрекозу. Теперь они вызывали в нем только тревогу. Как и сами часы. Что они такое? Явление? Вещь?
Мурасаки снова смотрел на часы. Нет, ему определенно не хотелось проникнуть к ним сквозь защитную сетку. Даже думать об этом не хотелось. Он с облегчением выдохнул от того, что не попытался этого сделать.
Но ведь именно они помогли ему снять блок на воспоминаниях? Все это никак не укладывалось в голове, не складывалось в стройную картину. Мурасаки чувствовал себя растерянным куда сильнее чем в тот момент, когда понял, что Констанция заблокировала его воспоминания. Но самое ужасное, понял Мурасаки, он был не просто растерян. Он был страшно одинок сейчас. И дело не в том, что он сидел на холодной скамейке в пустом парке, на поляне, скрытой от глаз прохожих. Дело в том, что ему совершенно не с кем было обсудить происходящее, даже если бы он сейчас оказался в студенческом центре в самые оживленные часы. Он никому не мог бы рассказать про ментальный контроль Констанции. Про то, как она несла его на руках. Про то, что случилось ночью в парке. Никому. Кроме Сигмы.
Мурасаки вздохнул, поднялся со скамейки и подошел к часам. Заглянул в гладкую темную поверхность, ожидая увидеть свое отражение. И не увидел. Странно! Все полированные поверхности отражают предметы. И странно, что он не заметил этого раньше, когда рассматривал искры. Что с ним происходит? Почему он не видит элементарных вещей? Он так поглупел за время болезни? Мурасаки наклонился еще ниже и с облегчением выдохнул. Вот же оно – отражение! Неявное, темное лицо, не разобрать черт, но это точно было отражение – подбородок, рот, нос, белки глаз, волосы… Волосы были наполовину белыми. Мурасаки отшатнулся и прикусил губу. Он что, действительно увидел лицо Сигмы? Или он сходит с ума?
Мурасаки поколебался несколько мгновений и снова вернулся к зеленоватой темной плите. Нет, не было там никакого отражения. Сколько бы он ни склонялся к полированной поверхности, он больше не видел ничего, кроме черной воронки, засасывающей взгляд и падающих в нее искр.
Мурасаки вздохнул. Кажется, глупо отрицать очевидное. Он сходит с ума.
Глава 29. Сигма тоже гуляет
Сигма не понимала, почему ее так тянет в Закрытый сад, почему так хочется опять оказаться на той поляне, увидеть эту странную скульптуру или устройство – с золотыми искрами и чернотой внутри.
Но парк был закрыт. В полном соответствии со своим названием. Сколько ни стучала Сигма по воротам, сколько ни прикладывала ладони – ворота оставались неподвижными. Расстояние между воротами и зданиями на противоположной стороне улицы было слишком маленьким для разбега и прыжка, который позволил бы хотя бы ухватиться за верх забора.
Можно было вернуться в свою комнату за стулом, например. Сигма решила, что это будет план Б. На случай, если она ничего не придумает более достойного, чем переться через всю академию со стулом наперевес. Пока же она шла вдоль стены, окружающей Закрытый сад, попутно глядя по сторонам. Может быть, если попробовать разбежаться не перпендикулярно стене, а под углом… Сигма остановилась и осмотрелась. Конечно, длина улицы давала возможность разбега. Чем меньше будет угол между ее траекторией и стеной, тем больше она сможет разбежаться. Но! Сигма
Боль затопила ее сразу, без предупреждения, от одного только имени Мурасаки. Сигма не успела даже представить его лицо или вспомнить какой-нибудь эпизод из их занятий. Внутри все сжалось, как от удара слезы брызнули из глаз, Сигма остановилась, до крови закусив губу. Это было нечестно! То, что сделали с ними! Даже с точки зрения учебы это было нечестно! Почему нельзя было вернуть ее обратно в ее филиал? Она бы нагнала этот пропущенный месяц, с легкостью! Бессильная ярость снова затопила Сигму как тогда, когда она обрушила стены комнаты. Сигма медленно выдохнула воздух, заставляя себя успокоиться. Конечно, можно было попробовать ударить по стене, огораживающей сад, но велика вероятность, что на этот раз пострадает не стена. Надо просто успокоиться. Просто выдохнуть, а потом вдохнуть. Выпрямиться. Посмотреть по сторонам. В конце концов, если до сих пор боль ее не уничтожила, то значит, она в состоянии с ней жить. Идеально было бы не думать про Мурасаки, не вспоминать его… но это было невозможно. Так что Сигма просто медленно пошла вперед, продолжая смотреть по сторонам.
Сигма никогда не заходила по этой улице дальше ворот в Закрытый сад и понятия не имела, что здесь находится. Одинаковые одноэтажные серые постройки сменились длинным кирпичным зданием в три этажа с маленькими окнами, забранными решетками.
Сигма цеплялась мыслями за это здание, старательно вглядывалась в окна, кирпичную стену, лишь бы не думать о Мурасаки. А потом здание закончилось и за ним открылась огромная теплица. Сигма даже остановилась от неожиданности, но потом подошла поближе. Может, она ошиблась? Но нет! Прозрачные стены тянулись сколько хватало взгляда. Ровные ряды синеватых ламп, система подачи жидкости и отвода влаги – Сигма не спутала бы их ни с чем другим. Правда, была одна странность. В теплице не оказалось ни одного растения. Зато при ближайшем рассмотрении обнаружилась дверь. Не надеясь на удачу, Сигма толкнула ее. Дверь открылась.
В теплице Сигму обдало теплым влажным воздухом. Казалось, даже одежда покрылась капельками росы. Лампы и трубы уходили далеко вперед. Вот это да! Сигма не рискнула идти дальше, мало ли какие бактерии она занесет сюда. Перед входом в теплицы всегда должна быть зона очистки со стерилизацией, но здесь ее Сигма не видела. Может быть, потому что в теплице еще не было растений?
Сигма с любопытством осматривалась. Такая огромная теплица – это хорошо. Это значит свежая зелень, свежие овощи. Может быть, ягоды. Сигма улыбнулась. Это было бы здорово. Наверно, месяца через два при хорошем раскладе. А пока здесь ловить нечего.
Сигма попятилась к выходу, спиной открыла дверь и налетела на Эвелину и Амалию – вторую кураторшу деструкторов.
– Простите, – пробормотала Сигма, собираясь улизнуть прочь.
– Что ты здесь делала? – сухо спросила Эвелина.
– Гуляла, – ответила Сигма
– Странное место для прогулок, – сказала Амалия
– Сад закрыт, – пожала плечами Сигма, – гуляю где придется. Не беспокойтесь, я не заходила внутрь, просто постояла у входа.
– Мы и не волнуемся, – пробормотала Амалия, – стерилизации еще не было.
– А когда планируется первый урожай? – спросила Сигма и вежливо улыбнулась.
Будь Эвелина одна, Сигма бы даже разговаривать не стала, но вряд ли в присутствии Амалии Эвелина позволит себе опуститься до криков и визгов.
– Ах, да, вечно голодную Сигму интересует только еда, – закатила глаза Эвелина. – Мы только построили это поле, а ты уже караулишь урожай. Не переживай, ты точно без еды не останешься. Личное распоряжение декана. Получишь свою порцию еды вполне легально, можешь не опускаться до воровства.