Актуальные проблемы языкознания ГДР: Язык – Идеология – Общество

Чемоданов Николай Ильич

При неожиданном переходе с нижненемецкого на верхненемецкий язык и обратно в речи одного лица не прослеживается четкой закономерности. Но изучение многочисленных магнитофонных записей и наблюдения диалогов показали, что такой переход в большинстве случаев происходит тогда, когда хотят подчеркнуть важность очередного сообщения. Формально этому процессу способствует тот факт, что одно слово, которое нужно для понимания заимствовать из соответствующих других систем языка, часто влечет за собой по ассоциации ряд других, например верхненемецкие Technik, SVK, Rente, ср.:

’n baten tauverdeinen mutt men, die Rente reicht doch nich.

Весьма типичен следующий обмен репликами, имевший место на собрании бригады трактористов:

A: Ick weit’t, wie’t utsut buten, aber wir konnen das Futter nicht verfallen Lass’n: hier sind die Auslieferungsscheine un denn seit man tau, dat ji bol an Land kom’n.

V: Manning, Manning, wat du di so denkst!

A: Wer fahrt die fuffzehn Doppelzentner Eiweissfutter? Karl, dei kannst du fuhrn [272] .

272

Здесь

и ниже курсивом выделены верхненемецкие выражения. – Ред.

Особое значение для вариативного характера речи имеют, кроме того, стереотипные выражения и поговорки, которые употребляются в форме, принадлежащей к соответствующей языковой системе. Нижненемецкий диалект, например, имеет достаточно подобных примеров:

· mit allem Drum und Dran,

· grosse Klasse,

· Ende vom Lied,

· Nerv toten и т.д.

В разговорном языке:

· so’n Schiet,

· dat heff’k mi dacht,

· tschuss uk;

эмфатические возгласы типа:

· wenn man em brukt,

· is’e nich dor!

· so mucht’t bliebn;

· nu geit’t mi gaut.

Решающее значение при выборе языкового средства в начале каждого разговора имеет состав собеседников. Так, как начинает коммуникатор свое сообщение, так отвечает и получатель сообщения. Затем в ходе разговора актуализуются каждый раз те языковые средства, которые кажутся адекватными для предмета коммуникации. Например, разговор продолжается или начинает вестись по-верхненемецки, если обсуждаются вопросы руководства, обобщаются конкретные явления, если присутствуют или подходят неместные люди или «должностные лица», если это надо для авторитета или если придается особое значение предмету обсуждения. На диалекте говорят «среди своих», в кругу местных, знакомых, ровесников и тогда, когда разговор имеет или принимает неофициальный, дружеский, интимно-доверительный характер. Следовательно, выбор языкового средства сам по себе не свободен от влияния традиций и эмоциональных факторов. Выбор падает не на то языковое средство, которое действительно гарантирует оптимальную коммуникацию, а на то, которое наиболее соответствует данным конкретным коммуникативным намерениям. Различные языковые средства используются коммуникаторами с учетом особенностей партнеров по коммуникации и ситуаций. Это особенно ярко выступает, когда, пересказывая разговоры, коммуникаторы воспроизводят речь отдельных участников диалога, например: dunn sech hei (председатель кооператива) tau mi:

«So geht es nich, die Norm mussen wir stoppen». Ik ser tau em: «Wieso denn?» Dunn dreigte hei sick kort um, un hei fung werrer an: «Das musst du doch einsehen, dat das nich so weitergeht».

Вследствие своей меньшей коммуникативной роли диалект по сравнению с верхненемецкой нормой стал носить интимный, личный и фамильярный характер. В свою очередь это свойство придало ему новую функцию в верхненемецкой языковой коммуникации. На всех «более высоких» уровнях разговорной речи, где диалект в наше время уже не употребляется в качестве единственного коммуникативного средства и где его одного уже недостаточно, он, однако, имеет функциональную нагрузку. Иными словами, на этом коммуникативном уровне мы наблюдаем третью

форму вариативного характера языка, которую мы назовем прагматической вариативностью и под которой понимается намеренное придание верхненемецкой речи большей непринужденности посредством вставок, состоящих из диалектных слов, частей предложения и целых предложений. Цель говорящего в том, чтобы посредством такой смены языкового средства воздействовать на получателя сообщения в совершенно определенном направлении. Говорящий хочет привлечь внимание получателя, заинтересовать его, он апеллирует к его чувствам, чтобы добиться его положительного отношения к своему сообщению. Например, только что сказанное по-верхненемецки говорящий подтверждает и подчеркивает добавлениями на нижненемецком:

· dat will ik Sei seggen, dat sali woll sinn;

· ja, ja, so is dat;

· dat konn’ Sei mi globen.

Он прерывает свою речь вопросами-обращениями к слушателю, типа:

· mein’ji nich uk?;

· wat seggen ji dortau?;

· dat wart woll gan, nich wor?

Он придает речи более свободный характер посредством шутливых замечаний, относящихся к прошлому, вроде: so ser uns Mudder uck all. Охваченный внутренним возбуждением, он употребляет нижненемецкие ругательные и бранные слова:

· oller Dussel;

· oll Ар;

· so’n Spijok;

· so’n Schiet;

· so’n Schietdreck;

· so’n Mess;

· so’n Messdreck

– или выражения:

· dei konn’ mi mal all;

· dei konn’ mi an’ Tuffel tuten;

· dei konn’ mi mal giern hem’;

· dei konn’ mi an’ Mors licken.

На собраниях раздаются реплики типа:

· So wa(r)t dat ower nischt;

· dit jeht nu aber doch to wiet;

· na, dat will ik meinen.

Возможности и формы этой прагматической вариативности очень многообразны, поскольку в каждом разговоре она реализуется по-иному. Но во всяком случае, подобной сменой языка говорящий преследует определенную цель, которой он достигает, вставляя в систему верхненемецкого языка нижненемецкие слова и предложения и тем самым усиливая их прагматический компонент.

Заключительное замечание

В нашей работе мы исходили из наблюдений языкового употребления в сельскохозяйственных производственных кооперативах и народных имениях северных районов ГДР, проводившихся весной и летом 1970 года. Мы не концентрировали внимание на месте, специфической социальной группе или определенных языковых явлениях: была предпринята попытка составить общую характеристику представительной части коммуникативных отношений в области сельского хозяйства на исследуемой территории. При этом основное внимание было направлено на новые кооперативные и коммуникативные отношения в сельскохозяйственном производстве. В течение столетий в условиях господства феодальных и капиталистических производственных отношений коммуникативные отношения менялись лишь незначительно и в целом диалектные языковые системы удовлетворяли требованиям коммуникации. Лишь с наступлением общественных перемен, начиная с демократической земельной реформы и кончая созданием в сельском хозяйстве современных социалистических предприятий, произошли глубокие сдвиги в кооперации и коммуникации. Нам удалось установить, что коммуникативным изменениям, последствия которых уже заметны в отдельных частях разговорной и диалектной языковых систем, более всего способствовали: