Актуальные проблемы языкознания ГДР: Язык – Идеология – Общество
Шрифт:
В этой связи остается загадкой, каким образом вопреки интересам господствующего класса стали возможными по меньшей мере 23 издания «12 статей крестьян» [326] уже в год их появления (1525 г.), не говоря уже об их рукописных копиях [327] . Для большинства других статей и посланий крестьян в то время больше не находилось издателей. «12 статей» были сформулированной на немецком языке «принципиальной программой», «которая была предназначена для самых ученых людей нации, чтобы они сделали истинно христианский выбор». От первичного экземпляра, отпечатанного в Верхней Швабии (Мемминген), «12 статей» в кратчайший срок совершили путь через все основные типографии Верхней и Средней Германии; при этом автоматически происходила регионально-языковая обработка текста. Редактором первоначального текста был скорняк из Меммингена, известный также своими проповедями, Себастиан Лоцер, являвшийся походным писарем бальтрингенского отряда восставших крестьян под предводительством Ульриха Шмида. Характерно, что при затруднениях в использовании цитат из Библии и других письменных источников, подкрепляющих требования крестьян, привлекали образованного теолога, меммингенского проповедника Кристофа Шаппелера, который, вероятно, был и автором введения. Это обоснование требований крестьян цитатами из Библии, благодаря чему их цели выглядели миролюбиво, и явилось, по-видимому, основной причиной, почему вначале ничто не препятствовало их распространению через печать. Что в отдельных случаях могло ожидать печатника, отвечавшего за опубликование неприкрыто революционных произведений, и тем более самого автора, показывает трагический конец нюрнбергского
326
G. Franz. Die Entstehung der «Zwolf Artikel» der deutschen Bauernschaft. – «Archiv fur Reformationsgeschichte», 36, 1939. H. 3, S. 193 – 213.
327
См.: «Die 12 Artikel der Bauern 1525», kritisch hrsg. von A. Goetze. – «Historische Vierteljahresschrift», 5, 1902, S. 1 ff.
Почти все эти документы составлены с учетом их целевого назначения и потенциальных адресатов опытными писцами, сведущими в вопросах права, на немецком языке, который соответствовал формам существования и функциональным стилям литературного языка того времени в рамках его территориальных вариантов. Даже послание крестьян Клеттгау городу Цюриху от 25 марта 1525 г., где крестьяне в конце извиняются:
«Lieben Herrn, Ihr wellent es nit achten, dann wir mit einem Schreiber nit versehen sind»
(«Дорогие господа, просим вашего извинения, но у нас нет писца») [328] ,
328
«Quellen zur Geschichte des Bauernkrieges». Gesammelt und hrsg. von G. Franz (= Ausgewahlte Quellen zur deutschen Geschichte der Neuzeit. Bd. 2). Munchen, 1963, № 65, S. 226.
не выделяется из этого ряда. Чем более локальный характер носят жалобы, тем отчетливее виден и узкорегиональный характер языка, который соответствует социальному слою и территории, определяющим манеру изложения данного писца. Крестьянин, говоривший на диалекте, очевидно, понимал, то есть знал пассивно, язык написанных от его имени документов, издававшихся на немецком языке в его надрегиональном варианте. Кроме того, обычно он их читал не сам, да и, по всей видимости, он вообще, как правило, не умел читать, а их читали ему вслух и разъясняли в основном самостийные проповедники или перешедшие на сторону крестьян проповедники по профессии, которые излагали содержание на понятном ему языке. Лишь благодаря такой разъяснительной работе эти документы могли выполнять в полной мере свою функцию формирования сознания также и в низших слоях населения. Не случайно, например, главный викарий Констанцы, впоследствии епископ Венский Иоганн Фабри укорял проповедника из Вальдсхута Бальтазара Хюбмайера за то, что тот подробно разъяснял восставшим статьи, опираясь на Евангелие [329] . Вполне естественно, что эти разъяснения давались только устно, и потому мы имеем о них лишь косвенные свидетельства. Но что в каждом продолжало жить и переходило из уст в уста, так это идеи, призывы и лозунги, которые крестьяне вплетали в свою обиходную речь и писали на своих знаменах.
329
См.: G. Franz. Entstehung… (см. сноску 25), S. 210; далее:
· M.M. Guchmann. Der Weg zur deutschen Nationalsprache. Teil 2, Berlin, 1969, S. 128.
Следует также различать активное и пассивное знание языка у говорящего и слушателя, знание ими разных форм существования языка, многочисленных функциональных стилей и стилистических пластов. Это необходимо, если учесть, какие социальные барьеры надо было иногда преодолевать в языковом отношении, когда, например, крестьяне представляли свои жалобы властям или когда на крестьянских сходках обсуждались практические вопросы в присутствии самых различных представителей как господствующего, так и угнетенного класса. «Хроника Крестьянской войны» Иоганна Кеслера [330] полна описаний подобных ситуаций. Когда бальтрингенские крестьяне собирались сначала
330
Напечатана в: «Flugschriften des Bauernkrieges». Hrsg. von K. Kaczerowsky (= Rowohlts Klassiker der Literatur und der Wissenschaft. Deutsche Literatur. Bd. 33). Hamburg, 1970, S. 215 – 256.
«by sehs oder siben buren»
(«в количестве шести или семи крестьян») [331] ,
затем, когда к ним примыкали люди из других мест,
«teglich an der zal zugenommen, biss in die vierhundert man»
(«число их ежедневно увеличивалось и наконец дошло до четырехсот человек»),
«ie ainer dem anderen»
(«и один другому»)
жаловался на то,
«wo in am maisten der schu truckte»
(«что его более всего донимало») [332] .
331
K. Kaczerowsky. Op. cit. (см. сноску 29), S. 219.
332
Там же, с. 220.
Потом с ними хотели связаться еще
«die buren am See und im Alpgo»
(«крестьяне с побережья и из альпийских земель») [333] ,
так что коммуникация становилась все более обширной и интенсивной, причем каждый говорил на своем родном диалекте, а собеседник старался понять его. Трудности встречались, однако, уже тогда, когда крестьяне хотели найти кого-нибудь в своих рядах, кто мог бы защищать их интересы перед властями.
«Wie sy aber umbsachen, fundend sy kainen under inen, der sy redens vor der herrschaft ie gebrucht, der da wiste, die sach nach notdurft furzetragen»
(«Но когда они глянули вокруг, они не нашли среди своих никого, кто мог бы выступить с речью перед господами, кто бы понимал, о чем нужно говорить применительно к обстоятельствам») [334] .
333
Там же, с. 223.
334
Там же, с. 220.
Такого fromer, guthertiger («благочестивого, добросердечного») и прежде всего redricher, wiser man («красноречивого, мудрого человека») затем нашли. Им был деревенский ремесленник Гульдрих Шмид, который мог в качестве buren oberster («крестьянского вожака») вести переговоры с бургомистром Ульма [335] , но только устно. В остальных случаях крестьянам нужны были для проведения важных совместных действий geschickte, gelerte manner («опытные, ученые люди») и schriber («писцы») [336] , прежде всего люди с опытом работы в канцелярии, которые могли бы правильно излагать суть дела и отвечали бы за правовую сторону в переговорах. План совещания, составленный Венделем Гиплером для проведения крестьянского съезда в Хейльбронне, дает представление о многообразии социальных слоев, участвовавших в коммуникациях между политическими противниками. В плане взвешивается, каких представителей
335
Там же, с. 220 и сл.
336
Там же, с. 223.
«Item wer zur Reformation ervordert und verordent werden, Gelert, Burger oder Bauern, und wie viel»
(«Далее кого привлечь и призвать к Реформации, ученых, бюргеров или крестьян, и сколь много») [337] .
При таких обстоятельствах могли быть представлены все слои населения, от высших феодалов до беднейших крестьян или плебеев. Но нам остается лишь догадываться о том, сколько различных форм реализации имел разговорный немецкий язык с точки зрения форм его существования и стилистических пластов, поскольку прямая речь, особенно простых людей, к сожалению, крайне редко фиксировалась в источниках того времени. В основном прямая речь в протоколах, сообщениях, реляциях, в записях допросов, покаяний, признаний и высказываний, которые хранятся в больших количествах в актах по истории Крестьянской войны [338] , превращается писцами и канцеляристами в донесении в косвенную речь [339] , часто также в явно сокращенном и до предела сжатом виде. Например, из содержания переговоров между Гульдрихом Шмидом как представителем бальтрингенского отряда и бургомистром Ульма Кесслер приводит в выжимках то, что
337
«Quellen zur Geschichte des Bauernkrieges». Gesammelt und hrsg. von G. Franz (= Ausgewahlte Quellen zur deutschen Geschichte der Neuzeit. Bd. 2). Munchen, 1963, S. 370 ff.
338
«Akten zur Geschichte des Bauernkriegs in Mitteldeutschland». Bd. I, 2. Abteilung. Hrsg. auf Grund des Nachlasses von † O. Merx von G. Franz. Leipzig und Berlin, 1934; Bd. II, unter Mitarbeit von J. Franz hrsg. von W.P. Fuchs. Jena, 1942 (= Aus den Schriften der Sachsischen Kommission fur Geschichte).
339
Даже в «Egerer Urgichtenbuch» (1543 – 1579), hrsg. von E. Skala (= Deutsche Texte des Mittelalters 67). Berlin, 1972, признания осужденных передаются косвенной речью.
under anderen Worten gesprochen
(«говорилось другими словами») [340] .
Сохранившаяся прямая речь производит впечатление многократно передававшейся, и поэтому она, конечно, отражает форму языка данного писца или автора. Также и прямую речь из «Статей» следует расценивать только как коллективное высказывание, копирующее существовавшие образцы правового языка.
Однако проблемы особенностей литературного языка возникали перед крестьянами, не только когда им надо было иметь дело с их классовыми противниками. Борцами против главных препятствий на пути социального и политического прогресса в первой трети XVI века были не только крестьяне, на которых падало главное бремя. Фронт борьбы не совпадал с социальным членением общества, а прорезал его насквозь. В борьбу включались, помимо крестьян, другие социальные силы и течения, прежде всего передовая часть интеллигенции из различных слоев городского бюргерства. Без их участия события Крестьянской войны имели бы значительно меньший размах. Выразителями интересов обеих сторон, чей язык нам до сих пор понятен, были представители прежде всего тех классов, в распоряжении которых были образование и выразительные средства языка. Их языковая практика оказывала широкое воздействие в качестве образца. Мы незнакомы, правда, с языком Ганса Бегейма (Hans Boheim), флейтиста из Никласхаузена, который прошел путь от пастуха и деревенского музыканта до странствующего проповедника и агитатора-самоучки. После него не осталось никаких письменных свидетельств. Возможно, он и писать-то не умел, что можно с большой вероятностью утверждать также в отношении вожаков крестьянских отрядов или вождей местных революционных партий, выходцев из крестьян, бывших солдат, трудовой части бюргерства (мелких торговцев, кузнецов, суконщиков, трактирщиков и т.п.) или же недовольных рыцарей и других дворян. Но были среди них и высокообразованные люди, гуманисты, особенно из числа проповедников, получивших теологическое образование, у которых сила слова была поставлена на службу просвещению и распространению религиозной идеологии раннебуржуазной революции. О симпатиях этих людей к простому народу свидетельствуют не только такие внешние проявления, как, например, ношение священником из Буркхардсвальде в знак солидарности крестьянской одежды [341] , или такие предисловия, как бы от лица народа:
340
См.: Kaczerowsky. Op. cit. (см. сноску 29), S. 221.
341
См.: K. Blaschke. Sachsen… (см. сноску 3), S. 31 ff.
«Diss buchlein hat gemacht ein Baur auss dem Entlibuch»
или
«Das hat betracht Ain armer Paur der weder lesen noch schreyben kan»,
которые M.M. Гухман [342] приводит из числа заглавий листовок. У некоторых из этих людей, будь то проповедники или ученые-гуманисты, очень интересные биографии. Несмотря на примитивность транспортных средств, они совершали путешествия на огромные расстояния, и у многих из них не только места рождения и смерти часто далеко отстоят друг от друга, но и избранное ими поле деятельности часто удивляет тем, как далеко оно от социального положения и сферы деятельности их родителей. Это означает, что и свое языковое образование они получали в условиях постоянно менявшихся и расширявшихся коммуникативных отношений. В очень различной степени и по-разному, хотя бы уже из-за их принадлежности к разным идеологическим лагерям, но сказанное относится, например, к Мартину Лютеру, Томасу Мюнцеру, Альбрехту Дюреру, Андреасу Боденштейну фон Карлштадту, Ульриху фон Гуттену, Томасу Мурнеру, Конраду Цельтесу, Валентину Икельзамеру, Михаэлю Геймайеру, Томасу Платтеру (если назвать лишь некоторых из выдающихся людей). Предки Мартина Лютера, например, были крестьяне, его отец – рудокоп, сам он прошел путь от монаха до профессора философии и теологии. Отец Томаса Мюнцера был канатным мастером, сам он после лет, проведенных в монастыре и посвященных наукам, стал учителем, настоятелем церкви и проповедником. Альбрехт Дюрер родом из крестьян и скотоводов. Его отец и дед были уже городскими бюргерами, ювелирными мастерами. Сам он, проходя обучение у своего отца, посещал общинную латинскую школу, а затем обратился к искусству – как в практическом, так и в научно-теоретическом плане. Он много путешествовал, бывал также за границей, в Италии и Нидерландах. Конрад Цельтес, родившийся в семье виноградаря из деревни под Вюрцбургом, умер известным гуманистом и путешественником, знавшим многоязыкой, знаменитым поэтом и профессором в Вене. Андреаса Боденштейна, родившегося во франкском местечке Карлштадт и умершего от чумы в Базеле, знала вся Европа от Рима до Дании. Его деятельность разворачивалась между полюсами, определяемыми званиями доктора теологии и доктора права, писателя, священника и т.п. и низменным положением крестьянина и торговца, борющегося за существование. Томас Платтер прошел путь от козопаса до книгопечатника и школьного учителя; сын сапожника из Цвиккау Стефан Рот – до ректора муниципальных школ Цвиккау и Иоахимсталя, проповедника и преподавателя университета в Виттенберге и главного городского писца и советника Цвиккау [343] .
342
M.M. Guchmann. Weg… (см. сноску 28), S. 219.
343
Ср.: K. Blaschke. Sachsen… (см. сноску 3), S. 49.