Актуальные проблемы языкознания ГДР: Язык – Идеология – Общество
Шрифт:
· внедрение современной агротехники,
· разделение труда и специализация в производстве,
· промышленные методы организации труда, тесно связанные с социалистическим руководством и кооперативной демократией,
· а также, не в последнюю очередь, многосторонняя квалификация.
Мы сознательно ограничивались при анализе результатов опросов и магнитофонных записей рассмотрением перечисленных аспектов, тогда как другие общественные факторы (например, культурная революция в деревне или новый уклад жизни и новые обычаи) учитывались лишь дополнительно. При анализе эмпирического материала мы абстрагировались от особенностей коммуникативной ситуации, а также от социологической и социально-психологической характеристики участников разговора (например, их авторитет внутри группы) и от их речевой манеры в конкретном акте коммуникации. Мы поступали так для того, чтобы выявить языковые изменения и варианты общественной релевантности, как и их предпосылки. Было, однако, решено не
Рудольф Гроссе.
Верхнесаксонские диалекты и литературный немецкий язык
Нередко бывает, что жители соседних деревень подшучивают над какой-нибудь языковой особенностью, которую они замечают при частом общении у соседей и которая кажется им необычной, даже неправильной и забавной [274] . При общении с людьми из более дальних местностей наш слух меньше поражают частности; общее впечатление столь чужеродно, что обычно даются общие (часто весьма неопределенные) оценки вроде: речь в этой местности широкая, добродушная, острая, забористая, грубоватая. Этим определениям обычно присущ негативный или одобрительный оттенок, и некоторые из таких оценок весьма употребительны и даже распространены на всей территории немецкого языка. Так, наверное, с каждым, кто родился в Саксонии или родом из примыкающих к ней на севере или на западе местностей, случалось, что над ним подтрунивали из-за его говора, когда он попадал в чуждое окружение. Пока мы в кругу своих, мы обычно совсем не замечаем то, что другим кажется таким смешным в нашем произношении. Это осознается, лишь когда сталкиваешься с пренебрежением, издевками со стороны людей иного происхождения, которые выражают свою оценку в добродушной пародии или злой насмешке.
273
Rudolf Grosse. Die obersachsischen Mundarten und die deutsche Schriftsprache. Sonderausdruck aus «Berichte uber die Verhandlungen der Sachsischen Akademie der Wissenschaften zu Leipzig». Phil.-hist. Klasse, Akademie-Verlag, Berlin, 1961, Bd. 105, H. 5.
По докладу, прочитанному в День университета 2.10.1957 г.
274
Например, о жителях местности севернее Галле говорят, что они wel?rn (от wel?r «wieder»), потому что в позиции между гласными они вместо d произносят l. См.:
· H. Schonfeld. Die Mundarten im Fuhnegebiet. Halle, 1958, § 413.
В большинстве случаев это предложения со скоплением характерных слов:
n? jud j?bradn? jans is n? jud?jaw? jod?s
= eine gut gebratene Gans ist eine gute Gabe Gottes
(g > j, из Северной Тюрингии);
di hog?, bog? un sloxdn ol?s of en?r bo?g
= sie hacken, backen und schlachten alles auf einer Bank
(a > o в районе Ризы по сравнению с ? перед гуттуральными и назальными + согл. в районе Ломмацш).
Среди немецких диалектов и местных говоров верхнесаксонские занимают с эстетической точки зрения, несомненно, последнее место; и на их формирование не могло не повлиять то, что мы сами это сознаем и чувствуем себя в положении Золушки.
Каким же образом, однако, возникла эта негативная оценка? Ведь еще 200 – 300 лет тому назад считалось, как пишет, например, Филипп фон Цезен в своем сочинении «Adriatische Rosemund» («Адриатическая Роземунда») в 1640 г., что мейсенский диалект, «который является подлинным верхненемецким (hochdeutsch) языком», превосходит все другие. Как в Афинах говорили на самом изящном греческом языке, в Риме – на самой изящной латыни, «так и в Верхней Саксонии и Мейсене говорят на самом изящном верхненемецком языке». И в «Острове Фельзенбург» («Insel Felsenburg», 1731) Шнабель пишет:
«Они говорили на таком прекрасном верхненемецком языке, как будто были уроженцами Саксонии».
Готшед, родом из Восточной Пруссии, пишет в своем «Искусстве немецкого языка» («Deutsche Sprachkunst»):
«Вся Германия уже давно пришла негласно к единому мнению, и в Верхней и Нижней Германии уже признали: центральный, или верхнесаксонский, немецкий – лучший верхненемецкий диалект».
И Бодмер и Брейтингер, отнюдь не относившиеся, как известно, к сторонникам Готшеда, должны были с ним в этом согласиться. Брейтингер хвалит саксонцев за то, что
«их
А Бодмер добавляет:
«Насколько мне известно, Мейсен имеет полное право потребовать от других провинций Германии, чтобы они отказались от своего собственного произношения и диалекта в пользу мейсенского; со всех точек зрения в нем перед всеми другими имеются истинные преимущества, которые заложены в природе и сути языка. Я также не думаю, чтобы какая-нибудь провинция германской империи могла решиться оспаривать это право…» [275]
275
Цит. по: H. Becker. Sachsische Mundartenkunde. Dresden о. J., S. 140 ff.
Из этой книги заимствовано также многое другое. Я готовлю переиздание этого общедоступного и одновременно научно обоснованного исследования.
Как мог в течение последних двухсот лет произойти такой скачок от одной крайности к другой, от достойного подражания образца до положения осмеянного всеми пасынка в семье немецких диалектов? Меня со всей серьезностью спрашивали, не виновна ли в «упадке», «одичании» саксонского диалекта прогрессирующая индустриализация. А один довольно известный ученый [276] попытался доказать, что «франко-нюрнбергские языковые черты проникли в речь правящих сословий» в Лейпциге вследствие притока торговцев и что этот южнонемецкий (oberdeutsches) элемент стал преобладающим. Так что лейпцигские патриции того времени говорили якобы вовсе не на саксонский, а на франкский лад. Но у нас достаточно доказательств того, что прославленный мейсенский диалект в своих основных чертах был тем же языком, что и наш сегодняшний верхнесаксонский диалект. Причина перехода от наиболее почитаемого среди диалектов к презираемому связана не с изменениями в языке, а с изменением в оценке этого языка.
276
F. Karg. Flamische Sprachspuren in der Halle – Leipziger Bucht – «Md. Studien», 6. Halle, 1933, S. 52 ff.
Важно добавить также еще и другое. Нас занимает не только эта очевидная деградация, но и другая ветвь той выпуклой кривой, которую представляет собой линия развития верхнесаксонского диалекта; процесс подъема и достижения безусловно признанного главенствующего положения не менее интересен и более изучен. Наш верхнесаксонский мейсенский ареал был колыбелью верхненемецкого национального литературного языка; этот неоспоримый факт является сегодня общим достоянием науки об истории немецкого языка. Большинство ученых признают также, что решающее влияние на процесс его становления оказал народный язык, наши диалекты. Целью данной работы является рассмотрение некоторых характерных особенностей этого процесса.
По прежде, чем обратиться к истории, необходимо выяснить два вопроса. Для этого прослушаем речь двух человек; сначала – одной старой женщины из маленькой деревеньки округа Дёбельн возле Ломмацша. Она говорит
· gid = geht «идет»,
· g?hi?rd = gehort «принадлежит»,
· wi? = weh «больно»,
· g?brux? = gebrochen «сломан»,
· bal? = bald «скоро»,
· swasd?r = Schwester «сестра»,
· slai?d?s wad?r = schlechtes Wetter «плохая погода»,
· b?suxd = besucht «посещает»,
· lo?g? = lagen «лежали»,
· u?md = Abend «вечер»,
· soen = sagen «говорить»,
· woen = Wagen «вагон»,
· nai?dn = gestern abend «вчера вечером»,
· hind? = heute abend «сегодня вечером»,
· gwal? = Handtuch «полотенце»,
· gudss? = Krote «жаба»;
это слова и формы, которые посторонний не сразу бы отнес к «саксонскому диалекту». Женщина того же возраста из города Лейпцига, которая там родилась и без больших перерывов проживала, говорит еще, правда
· loufm = laufen «бегать»,
· bein = Bein «нога»,