Анна Каренина

Толстой Лев Николаевич

десяти талеров и нет.

– Это только от скуки, - сказала княгиня.

– Разумеется, от скуки. Такая скука, матушка, что не знаешь, куда

деться.

– Как можно скучать, князь? Так много интересного теперь в Германии, -

сказала Марья Евгеньевна.

– Да я все интересное знаю: суп с черносливом знаю, гороховую колбасу

знаю. Все знаю.

– Нет, но как хотите, князь, интересны их учреждения, - сказал

полковник.

– Да что же интересного?

Все они довольны, как медные гроши: всех

победили. Ну, а мне-то чем же довольным быть? Я никого не победил, а только

сапоги снимай сам, да еще за дверь их сам выставляй. Утром вставай, сейчас

же одевайся, иди в салон чай скверный пить. То ли дело дома! Проснешься не

торопясь, посердишься на что-нибудь, поворчишь, опомнишься хорошенько, все

обдумаешь, не торопишься.

– А время - деньги, вы забываете это, - сказал полковник.

– Какое время! Другое время такое, что целый месяц за полтинник отдашь,

а то так никаких денег за полчаса не возьмешь. Так ли, Катенька? Что ты,

какая скучная?

– Я ничего.

– Куда же вы? Посидите еще, - обратился он к Вареньке.

– Мне надо домой, - сказала Варенька, вставая, и опять залилась смехом.

Оправившись, она простилась и пошла в дом, чтобы взять шляпу. Кити

пошла за нею. Даже Варенька представлялась ей теперь другою. Она не была

хуже, но она была другая, чем та, какою она прежде воображала ее себе.

– Ах, я давно так не смеялась!- сказала Варенька, собирая зонтик и

мешочек.
– Какой он милый, ваш папа!

Кити молчала.

– Когда же увидимся?
– спросила Варенька.

– Maman хотела зайти к Петровым. Вы не будете там? - сказала Кити,

испытывая Вареньку.

– Я буду, - отвечала Варенька. - Они собираются уезжать, так я

обещалась помочь укладываться.

– Ну, и я приду.

– Нет, что вам?

– Отчего? отчего? отчего?
– широко раскрывая глаза, заговорила Кити,

взявшись, чтобы не выпускать Вареньку, за ее зонтик. - Нет, постойте,

отчего?

– Так; ваш папа приехал, и потом с вами они стесняются.

– Нет, вы мне скажите, отчего вы не хотите, чтоб я часто бывала у

Петровых? Ведь вы не хотите? Отчего?

– Я не говорила этого, - спокойно сказала Варенька.

– Нет, пожалуйста, скажите!

– Все говорить?
– спросила Варенька.

– Все, все!- подхватила Кити.

– Да особенного ничего нет, а только то, что Михаил Алексеевич (так

звали живописца) прежде хотел ехать раньше, а теперь не хочет уезжать, -

улыбаясь, сказала Варенька.

– Ну! Ну!
– торопила Кити, мрачно глядя на Вареньку.

– Ну, и почему-то Анна

Павловна сказала, что он не хочет оттого, что вы

тут. Разумеется, это было некстати, но из-за этого, из-за вас вышла ссора. А

вы знаете, как эти больные раздражительны.

Кити, все более хмурясь, молчала, и Варенька говорила одна, стараясь

смягчить и успокоить ее и видя собиравшийся взрыв, она не знала чего - слез

или слов.

– Так лучше вам не ходить... И вы понимаете, вы не обижайтесь...

– И поделом мне, и поделом мне!- быстро заговорила Кити, схватывая

зонтик из рук Вареньки и глядя мимо глаз своего друга.

Вареньке хотелось улыбнуться, глядя на детский гнев своего друга, но

она боялась оскорбить ее.

– Как поделом? Я не понимаю, - сказала она.

– Поделом за то, что все это было притворство, потому что это все

выдуманное, а не от сердца. Какое мне дело было до чужого человека? И вот

вышло, что я причиной ссоры и что я делала то, чего меня никто не просил.

Оттого что все притворство! притворство! притворство!..

– Да с какою же целью притворяться?
– тихо сказала Варенька.

– Ах, как глупо, гадко! Не было мне никакой нужды... Все

притворство!говорила она, открывая и закрывая зонтик.

– Да с какою же целью?

– Чтобы казаться лучше пред людьми, пред собой, пред богом, всех

обмануть. Нет, теперь я уже не поддамся на это! Быть дурною, но по крайней

мере не лживою, не обманщицей!

– Да кто же обманщица?
– укоризненно сказала Варенька.
– Вы говорите,

как будто...

Но Кити была в своем припадке вспыльчивости. Она не дала ей договорить.

– Я не об вас, совсем не об вас говорю. Вы совершенство. Да, да, я

знаю, что вы все совершенство; но что же делать, что я дурная? Этого бы не

было, если б я не была дурная. Так пускай я буду, какая есть, но не буду

притворяться. Что мне за дело до Анны Павловны! Пускай они живут как хотят,

и я как хочу. Я не могу быть другою... И все это не то, не то!..

– Да что же не то?
– в недоумении говорила Варенька.

– Все не то. Я не могу иначе жить, как по сердцу, а вы живете по

правилам. Я вас полюбила просто, а вы, верно, только затем, чтобы спасти

меня, научить меня!

– Вы несправедливы, - сказала Варенька.

– Да я ничего не говорю про других, я говорю про себя.

– Кити!- послышался голос матери, - поди сюда, покажи папа свои

коральки.

Кити с гордым видом, не помирившись с своим другом, взяла со стола

коральки в коробочке и пошла к матери.