Аркадиана

Покровская Ольга Владимировна

– - А золото добывают?
– спрашиваю я.

– - Я же говорю, дрянь, - продолжает Маша.
– За золотом надо в Эмираты... Его родственник сапфиры получает из Индии... рубины - из Бирмы... У нас таких нет, рубинов особенно... сапфиры - там цвет нужно подбирать...изумруды - они колумбийские, но низкого качества, мелкие... Или Замбия... Вон он, идет. Я пошла, - она бежит за ходячим кошельком, который вылез из лифта и двигаются к выходу.

– - Однако, - говорю я.
– В Череповце образование... а мы-то неграмотные.

Леша презрительно пыхтит. Вера задумывается, на этот раз я чувствую - всерьез.

– -

Есть предмет для обсуждения, - говорит она.

Леша кривит морду.

– - Что за система, не люблю, - говорит он.
– Вы же русские девчонки...

Романтик, черт его дери. Идеалист.

– - Ну и что?
– спрашивает Светка вредным голосом.

– - Ничего. Просто обидно... Что вам, на месте не хватает? Приедут, прямо как с цепи срываются...

– - Ну а если не хватает?
– агрессивно говорит Светка.
– Чего хватать? Не просыхают, без копья... самим нянька нужна, да бантик для пеленок... Этих хоть воспитывают как мужиков...

– - Да ладно! Не там ищешь... На помойке шариться...

Я чувствую, у них давнишний спор.

– - Не ссорьтесь, ребята, - говорю я, а Вера нежно обнимает Лешу за обнаженные бицепсы. Видно, в мыслях она близко к теме.

– - Даша!
– зовет Светка дочку, та прибегает, являя разрисованное фломастером личико, и Светка проверяет пластырь на стертой ноге. Туземная раскраска детей во все цвета радуги здесь почему-то обязательна, как в далеком детстве красный галстук... Потом мы расходимся. У Веры на лбу крупными буквами написано засевшее сомнение. Я уже знаю, что ее пригласили через Машу.

– - Нет, я пойду, - говорит она.
– Нет, Нин, ну я пойду.

Будто я собираюсь отговаривать.

– - Да иди на здоровье, - говорю я. Лучше, чем ночами лазить по дискотекам.

– - А ты?
– спрашивает Вера с сомнением.

А что я? Не найду занятие? В крайнем случае залягу в номере и стану смотреть американский вестерн по украинскому каналу. Рядом с этим чудом меркнут даже родимые ток-шоу. Или отправлюсь смотреть, как Леша участвует в колхозной самодеятельности на космополитичный лад (на английском языке). Хвост налево, хвост направо. Тоже зрелище... А еще лучше, я пойду купаться. Здесь море или что?

Через пять минут я успеваю тысячу раз пожалеть. Лучше я б ее отговорила. Она собирается, как школьница на первое свидание. За ужином она не притрагивается ни к жареной, с аппетитной румяной корочкой, рыбе, ни к салату с ветчиной, а с тревожным видом ковыряет толстокожий пупырчатый апельсин. Она долго-долго принимает душ, напуская пар в комнату с хлипким кондиционером. Она перебирает свои духи и изобретает жутковатую пахучую смесь. Она делает прическу (зачем?). В общем, вытолкав ее из номера, я вздыхаю с облегчением.

Оставшись одна, я отчасти грущу. Я почти скучаю по Саше. Надо найти какое-нибудь занятие, а то я начну бросаться на дверные ручки.

Не торопясь, иду на пляж. Я эмпирически вычислила, что одного стакана пива, принятого по дороге, хватает, чтобы протрезветь в воде. Больше - рискованно. Лучше после добрать их самопальным Бейлисом или ромом "Баккарди", который они гонят из керосина.

Море сегодня волнистей. Шуршит вода, набегая на гальку. На розоватой поверхности рябь. Метрах в десяти от берега по-русски перекликается веселая команда, и от буйков

сосредоточенно и молча плывут два немца в купальных шапочках. Не удивлюсь, если у них резиновые тапки на ногах. Добросовестный подход к делу...

Я огибаю банан и перелезаю через рельсы для подъема катера на ничейный пляж. Он просторней и не забит лежаками. Только я опускаюсь на полотенце и готовлюсь снять платье, раздается сухой шорох, и из кустов показывается маленький грустноглазый турок. Он протягивает неуклюже сжатый пальцами чахлый стебелек и говорит по-немецки. Насколько мне хватает скудных знаний, я разбираю только то, что он зовет осмотреть его дом в античном стиле. Когда человек сам не знает языка, понимать его легко. Я роюсь в памяти в судорожных поисках каких-нибудь немецких слов, но бесполезно: в голову приходят только фразы типа "Хенде хох", "Гитлер капут" и обрывки "Хорста Весселя" в объеме эпизодических сцен из советских фильмов.

– - Милый, - говорю я, принимая его трогательный цветочек.
– Шел бы ты по-хорошему. Иди себе... иди до фатерлянда.

И я быстро оставляю его, неподвижного, с печальным видом стоять на бархане. Не распускает руки, и на том спасибо. Следовало бы понять, что здесь нет резона выходить за забор.

Я возвращаюсь в охраняемую зону, сажусь, смотрю по сторонам, гляжу вдаль, пытаюсь рассмотреть какое-нибудь судно на горизонте, как вдруг дребезжит мой кирпич.

Снова я подлетаю со страха, и с бьющимся сердцем подношу к уху трубку. Что случилось?.. Мембрана озвучивает тот же голос, несколько более вежливый.

– - Алло, это Антон, привет, - догадался представиться. Прогресс.

– - Послушай, - говорю я умоляюще.
– Я ж тебя просила. Правда нет у меня денег на счету, только маленький НЗ, что такого стряслось?

– - Не бойся, - заявляет он презрительно.
– Я тебе на счет сегодня положил, так что можешь спокойно разговаривать.

– - Правда?
– говорю я.
– Ой, здорово. Ну спасибо тебе. А много положил?

– - Пятьдесят баксов, - говорит он.
– Хватит?

– - Всего-то, - говорю я нахально.
– Пока хватит. С пятьюдесятью баксами я могу разговаривать. Немножко.

– - Можешь?
– говорит он иронично.
– Скажи тогда чего-нибудь.

– - Что ж я тебе скажу, - говорю я.
– Я лучше дам послушать море. Тогда тебе все станет ясно без слов, - я ковыляю к воде, опускаюсь на корточки и подношу трубку к волне.
– Слышишь?

– - Треск какой-то, - говорит он.
– И еще удары.

– - Нет, удары не то, - говорю я, возвращаясь на топчан.
– Это по соседству ракеты пускают... И еще музыка гремит... Но здесь, на краю земли, не верится в чужое присутствие... Вот мигнул огонек маяка. Надо подсчитать, сколько секунд у него в периоде... Все было недосуг... Вон полетел самолет... наверное, в Африку. Вон яхта пошла... к островам пошла, акулу ловить. Туристам гарантированно предъявляют акулу. Только что мне подарили цветок. Я не знаю, как он называется... И я сейчас пойду купаться. Вода теплая-теплая, и в море никого нет...Никакого компота из тел, и никто не орет тебе в мегафон "Куда поплыл, сука, вернись обратно!".. Рядом со мной стоит бокал с типовым местным пивом. Сейчас я допью, и пойду плавать, и никто мне не помешает.