Ассы в деле

Магеррам Зейналов

– Знаете, у меня тут постоянно болят ноги, - начал он, - Вы были правы, это место не для меня.

– Вы говорите на языке людей без переводчика.(?)

– Да, я говорил, несколько лет я жил среди ваших.

– Вспомните подробно, откуда вы, чем занимались.

– Название моей планеты - сплошные цифры и буквы, довольно скучные. Хотя были все основания присвоить ей какое-нибудь имя. Дело в том, что почва ее богата селитрой. Мне рассказывали ваши ученые, что толщина плодородной земли что-то около ста метров. Там для

вас низкая гравитация. И главное - деревья. Они высотой несколько километров. Там огромные, толстые стволы и лианы, блестящие чтобы пропускать солнечный свет до самой глубины. И стоят они так близко, что иногда можно перепрыгнуть с одного дерева на другое. Но мы двигаемся в основном вверх и вниз по стволу. Видите, - Он указал на свое плечо, - у меня асимметричные ключицы, одно толще и ниже другого. А еще, как вы заметили, глаза расположены вертикально. Нет смысла глядеть по сторонам, важнее смотреть вверх и вниз.

Строй у нас обычный, почти первобытный. Каждому клану принадлежит одно дерево. Иногда случаются войны, но не чета вашим, конечно. Мы изготовляем оружия из дерева, разводим пауков. Фактически стоим в шаге от протогосударств. Так считал один профессор. Сам я занимаюсь... занимался тем, что выжимал сок из личинок и отгонял вредителей, - он откинул волосы с макушки и показал ухо, оно было большое, плоское, размером с блюдце. Край его был откусан, Воннел заметил следы зубов, - Это сделала бабочка.

– У вас есть второе ухо? Где оно?

– Есть, но где, вам лучше не знать.

– Ладно, что дальше.

– Дальше. Когда мне было десять люди поймали моих родителей и сделали из них "Виниша 15".

– Не понял.

Шин вертикально улыбнулся.

– У вас нет девушки.

– Нет.

– "Виниша-15". "Подари Винишу и она даст". Известная реклама.

– Духи, - вспомнил Воннел.

– Да. Они были очень модными, пока не нашли мои рисунки.

– А что было с рисунками.

– Ну, для начала, они были. Тогда профессора схватились за головы и сказали - "Бог ты мой, они же разумны! Мы убили сотни невинных ради духов! Вот это промашка, нас высмеют коллеги Цюрихе!". Самое интересное - другое. Производитель нанял лучших адвокатов, и меня заочно объявили миллионом обезьян, которые рано или поздно напишут что-то стоящее. Начался суд. На суде я сделал портрет юриста корпорации, но это не помогло.

– Почему.

– Вы слышали об абстракционном кубизме?

– Это что?

– Жанр. Эти добрые люди сказали, что нет портретного сходства. Я же им ответил, что за портретным сходством пусть обращаются к технике. А я мол не только живой, но и разумный. И еще у меня хорошее чувство вкуса.

– Прямо так и сказали?

– Именно.

– И вас не признали разумным.

– Они использовали казуистику, и еще заявили, что меня подговорили отвечать правильно. Будто сообщники ученые - левые гуманисты, вдолбили в меня фразы, которые примерно

могут подходить по смыслу, и я как машина ориентируюсь в них чтобы давать ответы. Провели тест Тьюринга.

– Это как?

– Заставили независимых, действительно независимых, лиц вслепую определить кто из двух подопытных разумное существо, а кто обезьяна с выдающимися способностями зубрилки. То есть я.

– И чем дело кончилось?

– Я его провалил.

– ? (?)

– Вторым подопытным был идиот. Бедная лексика, часто ненормативная. И потом, у него было много стилистических ошибок. Вот к ним они и прицепились. Заявили, что разумное существо ошибается, в отличие от неразумного.

– Очень спорно.

– Ну, они били на то, что я - неразумная тварь с феноменальной памятью и подозрительно хорошей грамматикой.

– А разве это не повод считать разумным. Есть же критерии.

– Критерии? Общегалактические?

Воннел вспомнил. Как он мог забыть? Еще во время учебы на доктора он узнал сколь часто разум бывает непохож на человеческий. Трудно распознать грань разума, и знает ли тварь скрытые закономерности в расположении светил только для того, чтобы удачнее опыляться и метать икру, или ищет их ради простой забавы. А может ее цели совсем иные и непостижимые.

Воннел помотал головой, будто отгоняя морок.

– Вам что, плохо? Принести воды?

– Нет все отлично. Последствия дегидрации. Рассказывайте дальше.

– В общем, я проиграл дело.

– Погодите. И что, до сих пор ваших сородичей убивают?

– Уже нет. "Виниша" вышла из моды, компания обанкротилась, нас оставили в покое, а совсем недавно выдали справки о том что мы разумны.

– Ладно.
– Воннел потер виски, чтобы сфокусировать зрение, - Скажи, почему не ты убийца.

– Это легко. Я представитель культуры на грани бронзового века, разумеется, с учетом того, что на нашей планете почти нет олова. Так или иначе, убиваем мы ради интересов клана, из сексуальный побуждений и, очень редко, не поделив какую-то мелочь. У меня не было причин убивать Орионку.

– Ладно, возможно, вы правы.

– Я не могу даже руку на кого-то разумного поднять, - Воннелу показалось, что художник смутился, - Однажды врезал своему троюродному брату, потом две недели ходил за ним, извинялся. Честно.

Зависло неловкое молчание.

– Послушайте, у меня нет причин вам не верить. Пока, во всяком случае. У меня еще несколько допросов... интервью.

Полдень. Нью-Анджелес

Хинич подошел к стене и отодвинул портрет покойного капитана Старски. За ним оказался сейф. Оттуда он вынул связку металлических полосок и бережно поднял их к глазам, любуясь.

– Это - ключи, - шепотом произнес он.

– В каком смысле?
– спросил Даллас.