Авдотья, дочь купеческая
Шрифт:
Глаша наклонилась, прикладывая руку к спине француза, пытаясь уловить искру жизни.
— Готов, — произнесла Глаша, выпрямляясь. Дворецкий нервно вздохнул, а Дуня спросила:
— Кто?
— Я, матушка барыня, — ответила Аграфена. — Вышла на двор, этим пирогов вынести, а офицерик притащился, хотел Стешку сильничать. Хвала Богу, я успела. Как увидела, как он племяшку лапает, юбки задрать пытается, схватила, что под руку попало, и того.
— Что же, судьба, значит, по своему распорядилась, — произнесла Дуня и велела дворецкому: — Быстро закрой на защёлку парадный вход,
Аграфена кивнула, Стеша очередной раз всхлипнула. Дуня, а вслед за ней и Глаша, направились к двери, ведущей на задний двор. Остановились на крыльце, от которого вниз вели две ступеньки. Дуня отыскала глазами Оську. Тот накладывал вилами сено в тележку в сарае, прилегавшем к конюшне. Словно почувствовав взгляд, он обернулся. Дуня кивнула на французов, затем ещё раз кивнула и, сформировав огненный шарик, кинула на землю. Тот покатился в сторону костра, вокруг которого сидели французские солдаты, расслабленные и вялые от зачарованного вина. В нескольких шагах от бивуака шарик с треском рассыпался на искорки. Солдаты отвлеклись на него. В это время на них кинулись мужики, вооружённые лопатами и вилами, с криком:
— Робяты! Бей проклятых французов!
Французы попытались вскочить, достать сабли или пистоли, но ноги и руки не слушались. Не прошло и пяти минут, как всё было кончено. Дуня с Глашей стояли на крыльце, готовые в любой момент применить магию, но этого не понадобилось. Когда убедились, что враги перебиты, крепко обнялись. Глаша всхлипнула, а Дуня, как недавно Аграфена Стешу, погладила подругу по голове подрагивающей рукой. Дуне тоже хотелось заплакать, но она понимала, что не может и не должна себе позволить быть слабой. Слишком много жизней зависит сейчас от неё.
Глава двадцать первая. Недолгие сборы
Убедившись, что с врагами покончено, к крыльцу подбежал Демьян. В руке он держал трофейную саблю.
— Офицерик где? — спросил он.
— Нету, — ответила Аграфена.
Они со Стешей стояли в дверях. Из-за них выглядывал дворецкий, по-прежнему бледный до синевы. Дворецкий мертвяков с детства боялся, вот и не захотел оставаться один на кухне с трупом поручика. Правда, во дворе мертвяков ещё больше оказалось. Но тут-то бедолага сильно не опасался. Ежели какой покойник вурдалаком восстанет, его быстро или мужики на вилы подымут, или барыня магией сожжёт.
— Как это нету? — уточнил Демьян.
— Так я его кочергой прибила. К Стешке лез, — пояснила Аграфена.
Стеша кивнула, подтверждая. Девчонка к тёте ещё жалась, но уже не всхлипывала. Мужики, разобрав оружие поверженного врага, тоже повернулись к крыльцу. Тихон засовывал за кушак пистоль, Оська и конюхи облюбовали сабли.
Дуня, осмотрев своё воинство, сказала:
— Поручик говорил, завтра с утра сюда прибудет целый корпус во главе с генералом, сильным колдуном. Нужно уходить. Вместе со всей Покровкой. Этих, — она кивнула головой на тела фуражиров, — нам не простят. А поручик и вовсе племянник генеральский. Плохо, что запрятать их хорошенько, времени нет.
— Так можно в старый ледник. Тот, что за дальним сараем. Когда вернёмся, схороним, — посоветовала Аграфена.
Аграфена двинулась к дальнему сараю.
— Тихон, — окликнула Дуня. — Бери любого коня, скачи в деревню, пусть пока самое нужное собирают. За остальным вторым разом вернёмся. Главное: ребятишек и стариков увести.
— Куда пойдём-то, матушка барыня? — спросил Тихон.
— К язычникам, — ответила Дуня.
Тихон кивнул, вскочил на коня одного из фуражиров и унёсся прочь.
— А ежели не примут язычники? — спросил Демьян.
— Лагерем в лесу станем, другого выбора нет, — решила Дуня.
— Может, в набат ударить? — предложил дворецкий.
— Нельзя, привлечём внимание, раньше времени гости незваные пожалуют. Ты, вот что, вместе со Стешей, сбегайте, позовите отца Иону со звонарём. Как вернулись, я их не видела, — распорядилась Дуня.
Дворецкий со Стешей спустились с крыльца, чтобы обогнуть дом снаружи, внутрь и тот, и другая войти побоялись.
— Следы зачистить нужно, — произнесла Глаша, направляясь к потухшему во время битвы костру.
Мужики, ухватив покойников за плечи и ноги, стаскивали за сарай. Там спускали в ледник — глубокий погреб с вырубленными ещё зимой на реке кусками льда в нём.
Глаша при помощи магии земли зачищала следы. Вскоре на месте бивуака земля стала обычной, даже травка выпрямилась.
— Ну вот, а кто-то говорил, что дар у неё слабый, — сказала Дуня, подойдя к подруге.
Аграфена, тем временем, вернувшись на кухню и дождавшись, пока Оська с Демьяном унесут тело, замыла всё от крови по старинке, тряпкой. Из-за угла появились Стеша с дворецким, вместе с ними торопливо шли отец Иона и звонарь. Выяснилось, что, как только увидели французов, они заперлись в церкви и принялись прятать в заранее приготовленный в подвале тайник иконы и церковную утварь.
— Авдотья Михайловна, голубушка, нельзя мне, по сану моему, к язычникам, — сказал старый священник, упрямо поджимая губы.
Глаша, которая с отцом Ионой общалась чаше подруги, изредка присоединяясь к певчим, подошла к нему и тихонько произнесла:
— Никак нам без тебя нельзя, батюшка. Сам знаешь, куда направляемся. А вдруг, кто в вере православной пошатнётся, к старым богам потянется? Кто таковых на путь истинный наставлять будет?
Отец Иона посмотрел удивлённо, подумал и ответил:
— Истину глаголешь, дочь моя, иной раз надобно через помыслы свои переступить ради благого дела.
— Авдотья Михайловна, а нам чего делать прикажете-с? — спросила Тася. Горничные, увидев, что опасности нет, тоже спустились во двор.
— Перекладывайте вещи в коляску, карету оставим, в лесу на ней не проехать. Затем берите Аграфену со Стешей и в Покровку на той же коляске отправляйтесь. Мы верхом с Глафирой Васильевной поедем. Демьян, седлай Ветра и Воронка, раз уж Грома нет, — распорядилась Дуня и повернулась к подруге: — Как хорошо, Глашенька, что мы костюмы для верховой езды надумали здесь оставить, теперь в сумках искать не нужно. Идём, переоденемся.