"Баламуты"
Шрифт:
– Не принимай близко к сердцу, - попытался успокоить жену Сергей Дмитриевич.
– Ничего, есть захочет, поест!
– отозвалась она...
В этот день к инциденту с мясом больше не возвращались. Однако на следующий день история повторилась. Татьяна Петровна из оставшегося мяса приготовила тефтели с рисом и разогрела к ужину вчерашние голубцы. Юрка съел суп, съел макароны, а тефтели оставил нетронутыми.
– Опять фокусы?
– вскипела Татьяна Петровна.
– Та-ак, хорошо, - зловеще произнесла она, схватила тарелку и в сердцах
– Нет тебе ничего!
И беспомощно всхлипнула. Юрка поспешно вышел из кухни. Сергей Дмитриевич, скорее по инерции жевал тефтели, потом бросил вилку и, отодвинув от себя тарелку, встал.
– Черт знает что!
– раздраженно проговорил Сергей Дмитриевич.
– Будь оно неладно это мясо.
– Что ж, прикажешь на базаре покупать? Так не накупишься. Пять рублей килограмм.
– Ну и что?
– Сергей Дмитриевич исподлобья посмотрел на жену.
– А ничего! Настоишься, да возьмешь кости. А здесь одна мякоть. И котлет накрутишь, и пожаришь, и первое приготовишь.
– Тань, мы сына воспитываем. И я рад, что у него есть уже идеалы, за которые он готов бороться.
– Идеалы - это хорошо, - усмехнулась Татьяна Петровна - Боюсь только, что он с ними в жизни горя нахлебается... Половина нашего дома мясо с мясокомбината ест. А у тех, кто тащит это мясо, тоже, может быть, были идеалы.
– Что ж мы теперь на подлецов равняться будем?
– сказал Сергей Дмитриевич.
И нервно забарабанил пальцами по столу. Потом встал и отошел к окну.
– Мясо уплывает с мясокомбината, а прилавки пустые, - зло сказал Сергей Дмитриевич.
– Нас обкрадывают и нам же продают...
Сергей Дмитриевич долго молчал, а потом сказал:
– Тань, ты знаешь, я тоже не хочу, чтоб мы ели это мясо.
Татьяна Петровна хорошо знала характер мужа и сочла за лучшее не возражать.
– А если не с мясокомбината?
– чуть помолчав, сказала она с досадой.
– Вон мясник Федька Гришин с шестого этажа на базаре работает и каждый день идет домой с набитыми сумками. А жена тайком продает мясо, которое он таскает, хорошим знакомым. От людей ничего не скроешь. Сама же не работает, а посмотри, сколько на ней золотых побрякушек навешано.
Сергей Дмитриевич резко повернулся, глаза его сузились, и горячо заговорил:
– Ну и сядет когда-нибудь твой Федька. Это, будь уверена... Нет уж, хорошо, когда совесть чиста. Мы спим спокойно, а Федьке по ночам кошмары снятся.
Золожив руки за спину, Сергей Дмитриевич заходил по кухне, как привык это делать на лекции, когда ему приходилось отвечать на вопросы студентов. Внезапно он остановился и, усмехнувшись, сказал:
– Пойду все же поговорю с парнем.
Юрка сидел за письменным столом, уткнувшись в книгу. Настя тихо возилась с куклами. Она усадила их в ряд на свой диванчик и кормила воображаемой кашей. Сергей Дмитриевич взял стул и сел рядом с сыном. Юрка продолжал читать. Некоторое время отец молча любовался сыном. Волосы чуть длиннее, чем им следовало
– Бунтуешь один или с Петькой?
Юрка снова покосился на отца и, не заметив иронии, буркнул:
– С Петькой.
– Ну, и как же вы с ним додумались до этого?
– Очень просто.
Юрка все еще ершился, но уже чувствовал в отце союзника и, когда полностью убедился в его доброжелательности, возбужденно заговорил:
– Пап, скажи, это хорошо хвастаться тем, что у тебя все есть, а у других нет?
– Отвратительно, - убежденно сказал Сергей Дмитриевич.
– И у кого же это все есть, а у кого нет?
– Ну, это я так, к примеру. Мы вчера поссорились с Аликом Панковым.
– У Панкова мать работает буфетчицей, и он почти каждый день носит в школу шоколадые конфеты и жрет на уроках.
– Выраженьица у тебя!
– недовольно заметал Сергей Дмитриевич.
– Ну, ест. Не вижу большой разницы. Девчонки его за это терпеть не могут.
– В общем, вам захотелось шоколных конфет, и вы на Алика в обиде, - засмеялся Сергей Дмитриевич.
– Пап, причем тут конфеты?
– обиделся Юрка.
– Если ты так...
– Шучу, шучу, - спрятал улыбку Сергей Дмитриевич.
– Он вообще все время хвастается, - недовольно продолжал Юрка.
– Отец Лены Волобуевой был в Москве в командировке, привез сервелат. Лена вчера угостила девочек, а Алик сказал: "Подумаешь, сервелат, нашла чем угощать"... Лучше бы молчал. Если мать в буфете работает, то можно этим пользоваться? А у Генки мать рабочая, на заводе работает. Так Генка копченую колбасу даже по праздникам не ест... Гад Алик.
Ну, не голодный же твой Генка сидит, - возразил Сергей Дмитриевич.
– Причем здесь голодный, не голодный? Зачем выставлять напоказ свою сытую жизнь? Сыр в масле нашелся... Джинсы за сто двадцать рублей, шапка пыжиковая.
– Ну, и вы тогда решили ...
– Ну, мы тогда с Петькой и Лешкой поговорили с ним под лестницей.
– Били?
– насторожился Сергей Дмитриевич.
– Нужно очень руки марать, - усмехнулся Юрка.
– Поговорили. Сказали все, что о нем думаем.
– Так с чего же ты решил дома бунтовать?
– спросил Сергей Дмитриевич.
– Да потому что Алик сказал, что не видит разницы между своей матерью и Петькиным отцом. В том учреждении, где работает Петькин отец, работников каждую неделю отоваривают дефицитными продуктами. Значит, Петькиному отцу можно, а ей нельзя? Зато она покупает продукты в государственном предприятии, а Лешкина мать покупает ворованную колбасу и мясо у жуликов с мясокомбината.
– Ах так!
– протянул Сергей Дмитриевич.
– Вопрос ясен. Ну, а кто тебя сказал, что наше мясо... ворованное?