Баронесса. Эхо забытой цивилизации

Верескова Дарья

Придворные не успели переварить новости о моём разводе и титуле, лишь растерянно переглядывались, пытаясь понять, услышали ли они правильно. Вопросы горели в их глазах, но задать их возможности не было — Его Величество продолжал раздавать награды, словно желая утопить информацию о разводе в потоке других новостей.

Это было понятно. Разводы в Ксин'тере крайне редки. Они подрывают институт семьи, который Орден защищал с фанатичной одержимостью. Мой развод создавал прецедент, которого не хотел ни король, ни Орден. Что начнётся, если каждая женщина, недовольная браком, начнёт

требовать развода?

О том, что у нас с Кайросом были проблемы, знал почти каждый.

И сейчас множество глаз наблюдало, как мой муж… всё ещё муж, устремился ко мне, едва монарх закончил речь.

— Какого Урго, Тали?.. Талира, — увидев моё свирепое лицо, он быстро исправился. — Ты не можешь со мной развестись! Орден не позволит этого! Я не позволю! Это невозможно…

Он не находил слов. Его большие, красивые глаза были полны настоящего расстройства и отчаяния.

— Уже позволил. Потому что Лилеана беременна. И потому что Его Величество хочет, чтобы я отправилась в Терезию, — очень тихо, едва слышно ответила я, прекрасно понимая, что все вокруг пытаются прислушаться к нашему разговору.

— Я не могу быть с Лилеаной, Талира, — отчаянно возразил он. — Я признаю ребёнка, мы признаем ребёнка, если он вообще существует, в чём я сильно сомневаюсь. Но ты же понимаешь, что, как только она родит, её отправят в отдалённую обитель, в лучшем случае! Она преступница, принесшая яд в замок, когда здесь находился сам король!

— Что? Нет, вы женитесь на ней, к Урго! Этот ребёнок не виноват, что его родители настолько безрассудны, — его слова по-настоящему вывели меня из себя. Конечно, Лилеане не избежать наказания после рождения ребёнка, но малыш не должен рождаться бастардом. Это клеймо почти на всю жизнь.

— Я хочу быть только с тобой! Лилеана ничего для меня не значит! — Кайрос судорожно обхватил мои плечи, за его спиной уже маячила бледная и расстроенная Фирруза д'Арлейн, явно желая вставить свои пять монет.

Он что, правда думает, что меня это волнует?

— Я не хочу быть с вами, Кайрос. Вы мне не интересны. Ваши прикосновения противны, — холодно, но очень тихо произнесла я.

Вокруг нас было слишком много людей.

Этот разговор не стоило вести здесь, но уйти раньше, чем король мы тоже не могли. Я была уверена, что нас подслушают, даже если мы найдём уединённое место — наверное, более горячей темы во всём королевстве сейчас не существовало.

— Но ты же любила меня, Тали! — слишком громко воскликнул Кайрос, не сдерживая эмоций. — Ты отдавалась мне, позволяла делать всё…

— Я никогда вас не любила. Я не знала вас. Я любила идею о вас, — процедила я, едва сдерживая желание влепить ему пощёчину. — Я верила, что вы — прекрасный принц, который спасёт меня от жестокости отцовского дома. Но вместо этого оказалась в доме не менее жестоком. И поняла, что никто, кроме меня самой, меня не спасёт.

Сказав это, я сняла с шеи колье рода д’Арлейн и вложила его в руки Кайроса.

Вокруг нас воцарилась звенящая тишина. Придворные, что слышали мои слова, были шокированы откровенностью. Они же знали,

что я бастард, так почему их так удивляет моё упоминание о плохом обращении?

— Надеюсь, мы достаточно развлекли публику, — жёстко сказала я, высоко подняв голову, не позволяя себе раскисать.

Всё отлично!

Скоро я буду свободна.

Но развернувшись, я столкнулась с внимательным взглядом отца. Рядом с ним стояла мачеха, её лицо выражало лютую ненависть. Мои слова об отце, без сомнения, слышали многие, но вряд ли это подорвет его популярность.

— Я не позволю тебе развестись со мной, Тали, — внезапно услышала я голос Кайроса, полный озарения. Он тоже заметил моего отца. — Твой отец не передал за тебя часть приданого. А значит, ты не можешь развестись со мной, пока этот долг не выплачен.

Приданое… Приданое.

В голове вспыхнуло воспоминание. Год назад, бледная и напуганная, не умеющая читать, я спрашивала архивариуса о документах, которые подписала по просьбе Кайроса.

«В перечне указаны фамильные драгоценности Керьи: три браслета с рубинами, а также отрезы бархата и парчи, постельное бельё и текстиль — всё это отсутствует.»

Урго с бархатом, парчой и текстилем, их я могу выплатить. Но родовые браслеты Керьи были огромной проблемой — такие драгоценности стоили целое состояние и передавались из поколения в поколение.

Что-то не давало мне покоя, царапало сознание, но я не успела полностью сосредоточиться на этой мысли.

На помощь неожиданно пришёл отец.

— Вы говорите о пропавших браслетах рода Керьи, милорд? — он дождался кивка Кайроса и улыбнулся широкой, спокойной улыбкой победителя. — Надо же. А свет моей жизни заметила один из этих браслетов на вашей любовнице, Лилеане Муради, буквально вчера. И тому было множество свидетелей. Или вы хотите оспорить это, милорд?

Голос отца был подобен сладкому яду, усиленный его магией. Похоже, на женщин магия действовала сильнее — Кайрос не был очарован, но стоял молча, побледневший, не способный осознать, что проиграл… что всего за десять минут все его планы пошли под откос.

— Оставьте нас с дочкой, — приказал отец, чуть усилив своё влияние, и большая часть собравшихся действительно разошлись.

Кроме Кайроса.

Он всё так же не двигался, пока Исмельда, моя мачеха и дальняя кузина короля, не шепнула что-то лорду Тугриму. Тот немедленно подозвал моего мужа.

И вот тогда Кайрос, неохотно, подчинился.

— Ты изменилась, — почти равнодушно произнёс отец. — Но всё равно остаёшься бледной тенью своей матери. Хорошая работа с разводом.

Икарион Керьи рассматривал меня снизу вверх, словно необычную зверушку. Надо же, он публично назвал меня дочкой.

Я не хотела быть рядом с ним. Интуиция подсказывала, что отец — это ещё одна ловушка. Не зря он посылал ко мне Ленороса Бэя с той дурацкой настойкой, не зря присматривался столько дней, ничего не говоря. Он словно приценивался, размышляя, как еще пристроить меня, второй раз.