Базар житейской суеты. Часть 2
Шрифт:
Надъ каминной полкой возвышалась фамильная картина, принесенная сюда изъ залы посл кончины мистриссъ Осборнъ, Джорджъ сидлъ здсь на крошечной лошадк, тогда-какъ сгаршая сестрица подавала ему роскошный букетъ цвтовъ; младшую вела подъ руку счастливая мать всей этой семьи. У всхъ дтей были розовыя щечки и алые ротики, полуоткрытые для улыбми, которую художникъ портретистъ изобразилъ превосходно. Но прошли года, и сцна измнилась. Собствевный портретъ мистера Осборна, гд, вмст съ нимъ, изображены были его большая серебрянная чернилица и кресла, занималъ до сихъ поръ почетное мсто въ столовой.
Въ этотъ-то кабинетъ удалился теперь старикъ Осборнъ, къ явному удовольствію и отрад остальныхъ членовъ своего семейства. Когда слуги вышли изъ столовой, молодыя леди завязали довольно бглый разговоръ между собою въ тихомолку; но скоро потомъ, для вящшей безопасности, отправились къ себ наверхъ. Мистеръ Буллокъ послдовалъ за ними на цыпочкахъ, укрощая по возможности скрыпучесть своихъ неугомонныхъ сапоговъ. У него недостало
Вечеромъ, спустя уже часа полтора посл сумерекъ, буфетчикъ, не получавшій никакихъ приказаній, осмлился постучаться въ дверь кабинета и войдти туда съ чаемъ и восковыми свчами. Мистеръ Осборнъ сидлъ въ креслахъ, притворяясь, будто читаетъ газету, когда слуга, поставивъ на столъ чай и свчи, удалился, онъ всталъ съ своего мста и заперъ за нимъ дверь. Въ эту пору уже нельзя было ошибаться въ сущности дла; вс и каждый изъ обитателей дома знали положительно, что случилась какая-то бда, имвшая, вроятно, гибельную связь съ постояннымъ отсутствіемъ молодаго господина. Въ большомъ блестящемъ комод изъ краснаго дерева былъ у мистера Осборна особый ящикъ, посвященный исключительно дламъ и бумагамъ его сына. Здсь хранились вс документы Джорджа съ его дтскихъ лтъ: прописи, рисовальныя книги, школьныя тетрадки, гд всюду виднлся почеркъ малютки или его бывшаго учителя. Здсь также были его первыя письма, которыя посылалъ онъ въ родительскій домъ изъ пансіона доктора Свиштеля, свидтельствуя почтеніе папаш и мамаш, и выпрашивая у нихъ деньжонокъ на тминныя коврижки. Имя крестнаго папеньки Седли упоминалось въ нихъ довольно часто. Проклятіе задрожало на блдныхъ губахъ старика, и ненависть змею обвилась вокругъ его сердца, когда онъ встртилъ это имя. Вс эти документы были перемчены, занумерованы и перевязаны красными снурками. Отмтки на нихъ были такого рода: «Отъ Джорджа. Проситъ пять шиллинговъ. Апрля 25. 18… Отвтъ посланъ апрля 27.» — Или: «Просьба насчетъ лошадки, октября 13» и т. д. Въ другомъ пакет содержались «Отчеты доктора Свиштеля», «счеты портнаго, работавшаго на Джорджа» и прочая. Затмъ слдовали его письма изъ Вест-Индіи, письма его агента, и газетные листки, гд говорилосъ о порученіяхъ, данныхъ полку, въ которомъ служилъ мистеръ Джорджъ Осборнъ. Здсь также, въ этой завтной комнат, висла плетка малютки Джорджа, и хранился медальнонъ съ его волосами, который, въ бывалые дни, носила его мать на своей груди.
И много унылыхъ, тяжелыхъ часовъ провелъ негоціантъ, переворачивая эти документы одинъ за другимъ, и задумываясь надъ этими памяткиками минувшей жизни. Тутъ были вс его надежды, мечты, вс тщеславные замыслы, которые когда-либо онъ лелялъ въ своей душ. Давно ли онъ такъ гордился своимъ сыномъ, да и кто бы не гордился на его мст? Это было чудное, прекраснйшее дитя и вс говорили, что малютка Джорджъ джентльменскій сынокъ. У какого купца въ Сити могъ быть такой ребенокъ? Все было у малютки Джорджа, что только можно было пріобрсть за деньги. Бывало отецъ прізжалъ къ нему въ школу въ четверн съ ливрейными лакеями на запяткахъ, и щедрою рукою бросалъ шиллинги мальчикамъ, товарищамъ Джорджа. Въ ту пору, когда Джорджъ собирался въ Индію на службу, мистеръ Осборнъ задалъ его сослуживцамъ такой обдъ, за которымъ было бы не стыдно сидть даже герцогу Йоркскому. Отказывался ли онъ когда-нибудь отъ счетовъ, представленныхъ отъ имени Джорджа? Нтъ, за все платилъ мистеръ Осборнъ безъ всякихъ отговорокъ. Немногіе изъ генераловъ въ арміи щеголяли такими лошадьми, какъ его сынокъ.
И куда бы ни обратилъ свое вниманіе старый негоціантъ, всюду и всегда одинъ и тотъ же предметъ поражалъ его взоры. Вотъ они присутствуютъ на парадномъ обд: Джорджъ сидитъ подл своего отца, разговариваетъ и пьетъ вино съ такою смлостью, какъ какой-нибудь лордъ. Вотъ онъ разъзжаетъ въ Брайтон на своемъ гордомъ кон, и смло перескакиваетъ черезъ баррьеръ, изумляя всхъ наздниковъ и егерей. Но вотъ — о счастливая година, Джорджъ Осборнъ на выход у принца регента, гд вс приходятъ въ восторгъ отъ прекраснйшаго молодаго человка, какого еще не бывало въ Сен-Джемс. И все это исчезло, все опрокинулось въ одно мгновеніе! Джорджъ женился на дочери банкрота, выпустилъ изъ рукъ блистательную фортуну! Какое униженіе, какой страшный ударъ для гордости, честолюбія и даже для отцовской любви! Кто можетъ изобразить эту убійственную пытку, подъ которою страдалъ теперь старый любостяжатель, раздираемый отчаянною злобой?
Обозрвъ окончательно эти документы подъ вліяніемъ той безнадежной тоски, какую испытываютъ несчастливцы при воспоминаніи о невозвратимыхъ дняхъ минувшаго блаженства, отецъ Джорджа вынулъ вс эти бумаги изъ ящика, гд они хранились, и заперъ ихъ въ портфейль, перевязавъ его снурками, и скрпивъ собственною печатью. Потомъ онъ отворилъ книжный шкафъ, и взялъ съ верхней полки большую фамильную книу съ золотымъ обрзомъ, переплетенную въ красный сафьянъ. Здсь на заглавномъ лист этой книги, господинъ Осборнъ, слдуя фамильному обыкновенію, собственноручно записывалъ грандіознымъ конторскимъ почеркомъ, день своей свадьбы, день кончины своей супруги, дни и часы рожденія своихъ дтей, исчисленныхъ по порядку съ ихъ христіанскими именами. на первомъ мст стояла Дженни, за нею слдовалъ Джорджъ Седли Осборнъ; и за нимъ Марія Франчесса. Дни
Потомъ мистеръ Осборнъ вынулъ документы изъ другаго шкафа, гд хранились его собственныя бумаги. Прочитавъ одну изъ нихъ, онъ судорожно скомкалъ ее въ рук и зажегъ на свчк. Когда бумага сгорла, онъ собралъ пепелъ и зашвырнулъ его въ каминъ. Это было его завщаніе. Когда оно сгорло, онъ прислъ къ письменному столу, написалъ письмо, и позвонивъ слугу, приказалъ ему вручить это письмо по принадлежности завтра утромъ. Но утро уже наступило. Когда мистеръ Осбарнъ легъ въ постель, весь домъ, озаренный солнечнымъ сіяніемъ, стоялъ уже на ногахъ, и птички весело щебетали между свжими зелеными листьями на Росселъ-Сквер.
Не теряя присутствія духа, капитанъ Доббинъ принялъ мры относительно того, чтобы въ семейств и контор мистера Осборна завербовать какъ-можно боле друзей, которые могли бы, въ случа надобности, ходатайствовать за Джорджа передъ его отцомъ… Зная очень хорошо, какое могущественное вліяніе на человческое сердце производятъ хорошіе обды и отличныя вина, предпрімчивый капитанъ, тотчасъ же по своемъ возвращеніи домой, написалъ гостепріимное приглашеніе къ господину Томасу Чопперу, прося этого джентльмена пообдать съ нимъ на друтой день въ гостинниц «Пестраго Быка». Мистеръ Чопперъ получилъ эту записку прежде чмъ вьшелъ изъ Сити, и отвтъ его былъ такого рода, что «мистеръ Чопперъ свидтельствуетъ свое глубокое почитаніе капитану Доббину, извщая при семъ, что онъ будетъ имть честь явиться на обязательное приглашеніе въ назначенный часъ.» По возвращеніи въ свою квартиру, мистеръ Чопперъ не замедлилъ показать пригласительное письмецо и черновой отвтъ своей супруг, и дочерямъ, которыя весь этотъ вечеръ разговаривали съ своимъ папенькой объ этихъ военныхъ людяхъ, и о томъ, какъ весело живутъ богатые джентльмены Вест-Энда. Когда, наконецъ, двицы ушли въ свою спальню, мистеръ и мистриссъ Чопперъ долго еще разсуждали о странныхъ событіяхъ, случившихся въ семейств ихъ принципала. Никогда старый конторщикъ не видалъ своего начальника въ такомъ ужасномъ волненіи. Когда онъ прибжалъ къ мистеру Осборну посл ухода капитана Доббина, лицо негоціанта почернло, и онъ былъ въ обморок. Не было никакого сомннія, думалъ мистеръ Чопперъ, что между нимъ и молодымъ капитаномъ происходила страшная ссора. Очнувишсь отъ обморока, мистеръ Осборнъ приказалъ своему конторщику сдлать немедленно итогъ денежныхъ суммъ, выданныхъ капитану Осборну въ послдніе три года. «И вышли, моя милая, порядочные куши», сказалъ мистеръ Чопперъ своей супруг, удивляясь необыкновенной щедрости своего принципала. Онъ глубоко уважалъ и сына и отца зато преимущественно, что онъ, повидимому, не знали счета свомъ гинеямъ. Затмъ разговоръ постепенно склонился на миссъ Амелію Седли. Мистриссъ Чопперъ объявила, что она искренно жалетъ эту молодую двицу, потерявшую такого чуднаго красавца, какъ молодой Осборнъ; но мистеръ Чошеръ не слишкомъ уважалъ миссъ Седли, какъ дочь несчастнаго спекулянта, который очень дурно выплачивалъ дивиденды. Прежде и больше всхъ въ лондонскомъ Сити, онъ цнилъ домъ Осборновъ, питая весьма лестную надежду, что капитанъ Джорджъ женится со временемъ на дворянской дочк. Посл этой назидательной бесды, мистеръ Чопперъ заснулъ самымъ сладкимъ сномъ, и поутру на другой день позавтракалъ съ завиднымъ аппетитомъ въ обществ своихъ дтей. Затмъ, нарядившись въ свое лучшее праздничное платье, онъ поцаловалъ малютокъ и вышелъ со двора, давъ торжественное общаніе своей супруг — щадить, по возможности, портвейнъ на праздничномъ обд капитана Доббина.
Физіономія мистера Осборна, когда онъ пришелъ въ Сити въ свой урочный час, поразила всхъ конторщиковъ и писарей, которые давно привыкли слдить за ея измненіями, заране предъугадывая, въ какомъ расположеніи духа будетъ ихъ принципалъ. Мистеръ Осборнъ былъ страшно блденъ и угрюмъ. Въ двнадцать часовъ явился въ контору мистеръ Гиггсъ, нотаріусъ и стряпчій, извстный своею опытностью въ юридическихъ длахъ. Его впустили въ кабинетъ принципала, и тамъ онъ пробылъ съ нимъ взаперти около часа. Мистеръ Чопперъ между-тмъ получилъ еще письмо отъ капитана Доббина, со вложеніемъ записки для мистера Осборна, которую Чопперъ тутъ же отдалъ по назначенію. Въ скоромъ времени мистеръ Чопперъ и мистеръ Берчъ, младшій конторщикъ, были потребованы въ комнату негоціанта, чтобы засвидтельствовать какую-то бумагу;
— Я сдлалъ новое завщаніе, господа, сказалъ мистеръ Осборнъ, — прошу васъ подписаться,
Чолперъ и Берчъ подписались.
Больше не произошло между ними никакого разговора; никакихъ объясненій. Мистеръ Гиггсъ, выходя изъ конторы, пристально заглянулъ въ лицо мистера Чоппера, но не сказалъ ему ни слова. Замтили вообще, что мистеръ Осборнъ былъ удивительно спокоенъ и деликатенъ весь этотъ день, къ изумленію всхъ особъ, первоначально ожидавшихъ отъ него страшной бури. Никого не побранилъ онъ, никому даже не сдлалъ легкаго выговора. Выходя изъ конторы (очень рано, противъ обыкновенія), онъ еще разъ подозвалъ къ себ главнаго конторщика, и сдлавъ ему какія-то общія замчанія, спросилъ посл нкотораго колебанія: