Базар житейской суеты. Часть 2
Шрифт:
— Вы судите по себ, миссъ Осборнъ, воображая, что вс женщины такіе же ангелы, какъ вы? возразилъ безсовстно-коварный капитанъ. Мужчина не прощаетъ себ, какъ-скоро наноситъ оскорбленіе женщин. Что бы вы почувствовали сами, еслибъ, чего Боже избави! какой-нибудъ мужчина измнилъ вамъ?
— Я погибла бы — уничтожилась — бросилась изъ окна на мостовую — приняла бы яду — я зачахла бы и умерла, капитанъ, могу васъ уврить! патетически воскликнула миссъ Осборнъ, у которой, однакожь, сказать правду, было нсколько сердечныхъ исторій, кончившихся благополучно, безъ мысли о самоубійств.
— Я не удивляюсь, сударыня, продолжалъ капитанъ, такъ-какъ знаю, что есть въ этомъ мір нжныя
Мистеръ Доббингъ выражался съ могущественнымъ краснорчіемъ, какъ-скоро сильное чувство овладвало его душой. Было очевидно, что слова его на этотъ разъ произвели нкоторое впечатлніе на сердце молодой двицы.
— Очень хорошо, сказала она, — я должна замтить, капитанъ, что все это меня крайне удивляетъ… это даже непостижимо, если взять въ разсчетъ… что скажетъ на это папа? Не безумно ли со стороны Джорджа отказываться отъ блистательной партіи, которую устроиваютъ для него?.. Впрочемъ, братъ не ошибся, длая васъ ходатаемъ за себя, и мы очень хорошо знаемъ, что вы готовы защищать его мужественно, несмотря ни на какія препятствія… Для насъ собственно въ этомъ ходатайств нтъ никакой нужды, продолжала миссъ Осборнъ посл кратковременной остановки. Я съ своей стороны жалю искренно бдняжку Седли. Эту партію, вы знаете, мы всегда считали неприличною дяя Джорджа, но мы всегда ласкали Амелію и были добры къ ней. Но папа, я уврена, никогда не согласится на этотъ бракъ. Да и всякая благовоспитанная двушка… принимая въ соображеніе обстоятелъства… я хочу сказать, что братъ долженъ оставить ее, капитанъ Добоинъ, непремнно оставить.
— Такъ неужели по вашему мннію, мужчина долженъ оставить любящую женщину единственно за то, что она несчастна? сказалъ мистеръ Доббинъ, протягивая свою руку. Полноте, отъ васъ ли я слышу это, любезная миссъ Осборнъ? Можетъ ли это быть чтобы ваше нжное сердце способно было диктовать кому бы то ни было подобные совты? О, будьте къ ней добры, снисходительны, миссъ Осборнъ! Онъ не можетъ, онъ не долженъ отказаться отъ нея. Думаете ли вы, что вашъ собственный женихъ способенъ отказаться отъ васъ, какъ-скоро, вслдствіе непредвиднныхъ переворотовъ, вы будете бдны?
Это ловкое обращеніе къ сердцу миссъ Дженчи Осборнъ произвело нкоторый эффектъ двусмысленнаго свойства.
— Не знаю, сказала она, должны ли мы, бдныя двушки, врить всему, что говорятъ намъ коварные мужчины. Есть въ натур женщины такія свойетва, капитанъ, которыя длаютъ ее слишкомъ легковрною. Мужчины, мн кажется, должны быть страшные обманщики.
И при этомъ обвиненіи мужскаго пола, кептенъ Доббинъ почувствовалъ съ нкоторымъ изумленіемъ, что миссъ Осборнъ довольно крпко пожала ему руку.
— Обманщики! воскликнулъ онъ. Нтъ, миссъ Осборнъ, вы не можете сказать этого обо всхъ мужчинахъ. Братъ вашъ не обманщнкъ… Братъ вашъ любилъ Аыелію Седли съ дтскихъ
Уклоняясь отъ прямаго отвта на этотъ вопросъ, миссъ Дженни проговорила загадочнымъ тономъ:
— Я не смю считать васъ обмащикомъ, капитанъ; но то для меня ясно, что вы большой мечтатель.
Это замчаніе кептенъ Доббинъ пропустилъ мимо ушей, но думая теперь, что миссъ Осборнъ достаточно приготовлена къ принятію важной новости, онъ сообщилъ ее цликомъ въ слдующихъ словахъ, произнесенныхъ энергическимъ тоыомъ:
— Джорджъ не покинетъ Амелію, миссъ Дженни, потому-что Амелія — жена Джорджа.
И за тмъ онъ уже подробно разсказалъ, какъ они обвнчались, и какъ бдная двушка собралась умереть въ случа окончательной разлуки съ другомъ сердца. Старикъ Седли ршительно отказалъ въ своемъ согласіи на этотъ бракъ, и Джорджъ долженъ былъ испрашивать законное позволеніе въ Докторской общин. Джозефъ Седли долженъ былъ прискакать изъ Чельтенгема, чтабы, заступая мсто отца, передать невсту жениху. Посл свадьбы, новобрачные ускакали въ карет мистера Джозефа, чтобы провести въ Брайтон медовый мсяцъ. Счастливый и довольный, Джорджъ надется на содйствіе своихъ добрыхъ еестеръ, которыя безъ сомннія пріймуть участіе въ его судьб, и постараются помирить его съ отцомъ. Въ заключеніе мистеръ Доббинъ выпросилъ позволеніе видть какъ можно чаще добрую Дженни, и разсчитывая весьма основательно, что сообщенная имъ новость, мене чмъ въ пять минутъ будетъ передана всему женскому комитету этого дома, онъ поклонился и ушелъ.
Лишь-только переступилъ онъ за порогь, миссъ Марія и миссъ Виртъ вторгнулись въ гостиную, и миссъ Дженни мгновенно сообщила имъ подробности чудодйственной тайны. Отдавая полную справедливость прекраснымъ сестрицамъ, мы обязаны сказать, что он не слишкомъ сердились на своего братца. Долго он разсуждали объ этой исторіи, разсматривая ее со всхъ сторонъ, и недоумвая, что скажетъ папа, какъ вдругъ громовой стукъ въ уличную дверь прервалъ ихъ размышленія на самомъ интересномъ мст. Это долженъ быть папа, подумали двицы. Но это былъ не онъ. Это былъ только мистеръ Фредерикъ Буллокъ, пріхавшій изъ Сити въ назначенный срокъ вслдствіе даннаго имъ общанія проводить дамъ въ цвточный магазинъ.
Этотъ джентльменъ, какъ легко вообразить, недолго оставался непричастнымъ къ общей тайн; но его лицо, какъ узналъ онъ и взвсилъ сущность дла, выразило изумленіе, совершенно отличное отъ тхъ сантиментальныхъ впечатленій, какими проникнуты были физіономіи сестрицъ. Мистеръ Буллокъ, человкъ практическій и знатокъ житейскихъ отношеній, былъ младшимъ товарищемъ богатой фирмы. Онъ зналъ что такое деньги, и вполн понималъ ихъ цнность: восторгъ ожиданія заискрился въ его маленькихъ глазахъ, и онъ съ улыбкой взглянулъ на свою Мери, когда подумалъ, что, по милости глупой выходки мистера Джорджа, невста его поднялась въ цн слишкомъ на тридцать тысячь фунтовъ противъ той суммы, какую онъ надялся получить за ней.
— Ахъ, Боже мой! Какой праздникъ для васъ, Дженни! вскричалъ онъ, взглянувъ и на старшую сестрицу съ видомъ нкотораго участія. Смотрите теперь во вс глаза за своими женихами: вы стоите около пятидесяти тысячь фунтовъ.
Этотъ денежный вопросъ не представлялся воображенію сестрицъ вилоіь до настоящей минуты, но Фредерикъ Буллокъ, подшучивая надъ ихъ невинностію, объяснилъ имъ сущность дла въ продолженіе одной прогулки, и когда он воротились домой къ обду посл утреннихъ удовольствій, уваженіе ихъ къ самимъ себ увеличилось на нсколько процентовъ.