Базар житейской суеты. Часть 2
Шрифт:
— Какой вздоръ! Неужели ты серьезно думаешь, что человкъ съ моими привычками можетъ существовать однимъ жалованьемъ и этою сотнею фунтовъ? вскричалъ Джорджъ съ великимъ гнвомъ. Глупецъ только можетъ разсуждать этакъ на твоемъ мст. Какъ мн поддержать свое положеніе въ свт съ этими ничтожными деньжонками? Не перемнять же мн своего образа жизни. У меня долженъ быть комфортъ, безъ котораго не можетъ обойдтись порядочный человкъ. Я воспитанъ не на размазн, какъ Макъ-Уиртеръ, и не на картофел, какъ этотъ старикъ Одаудъ. Прачкой, что ли, по твоему, я долженъ сдлать свою жену, или заставить ее тащиться за полкомъ въ обозной фур? Нтъ, слуга покорный.
— Ну, полно, полно, мой другъ, сказалъ кептенъ Доббинъ, — найдутся авось получше
— Въ газет! — наладилъ одно и то же! возразилъ Джорджъ. А въ какой части газеты, позволь тебя спросить? Между убитыми или раненными? Очень немудрено, что въ числ убитыхъ офицеровъ, первымъ будетъ стоять имя Джорджа Осборна.
— Фи, Джорджъ, какъ не стыдно! расплакаться успешь, когда ушибешься, сказалъ мистеръ Доббинъ, заране горевать нечего. Ну, если что случится, такъ я человкъ холостой и не бдный; само-собою разумется, я не забуду въ завщаніи своего крестника, прибавилъ онъ съ добродушной улыбкой.
Разговоръ между двумя закадышными друзьями, теперь, какъ и всегда, кончился миролюбиво. Джорджъ простилъ Вилльяму вс его оскорбленія, и великодушно объявилъ, что не будетъ сердиться.
— Послушай, Бекки! закричалъ Родонъ Кроли изъ кабинета своей жен, одвавшейся къ обду въ своемъ будуар.
— Что? откликнулся пронзительный голосъ Бекки. Она смотрла на себя въ заркало черезъ плечо, любуясь своимъ блымъ кисейнымъ платьицемъ, только-что принесеннымъ отъ модистки. Роскошный кушакъ небеснаго цвта, маленькое ожерелье и чудныя нагія плечи длали ее совершеннйшимъ олицетвореніемъ невинности, молодости, красоты и двственнаго счастья.
— Послушай, Бекки, что станетъ длать мистриссъ Осборнъ, когда мужъ ея уйдетъ въ походъ съ своимъ полкомъ? сказалъ Кроли при вход въ будуаръ, полируя щеткой свой волосы, и съ наслажденіемъ разсматривая свою прелестную супругу.
— Я полагаю, что она выплачетъ вс свои глаза, отвчала Бекки. Она у насъ и безъ того хныкала разъ двадцать, когда мы вдвоемъ заводили рчь объ этомъ поход.
— А теб, вдь, я думаю, все-равно, сказалъ Родонъ полусердитымъ тономъ, упрекая супругу въ недостатк нжнаго чувства.
— Неблагодарный! Разв ты не знаешь, что я ду вмст съ тобой? отвчала Ребекка. Ктому жъ мы совсмъ другая статья. Ты будешь адъютантомъ генерала Тюфто, и, стало быть, мы не принадлежнъ къ дйствующему отряду, заключила мистриссъ Кроли, забрасывая свою головку съ такимъ граціознымъ видомъ, что очарованный супругъ нагнулся и поцаловалъ ее нсколько разъ.
— Родонъ, душа моя, не лучше ли — какъ ты думаешь? не лучше ли теб взять эти деньги у Купидона прежде, чмъ онъ удетъ?
Бекки называла Купидономъ Джорджа Осборна. Ей уже приходилось нсколько разъ длать ему самые лестные комплименты насчетъ его усовъ и бакенбардъ, и особенно она была ласкова къ нему въ тотъ вечеръ, когда онъ забжалъ къ Родону поиграть въ экарте за полчаса передъ ужиномъ.
Но случалось, довольно чаето, Ребекка называла его неисправимымъ кутилой, и грозилась разсказать подробно малютк Эмми, какія ужасныя привычки у ея мужа. Она подавала ему и раскурввала сигары, разсчитывая на особенный эффектъ этого маневра, испытаннаго въ минувшіе дни надъ сердцемъ Родона Кроли. Въ короткое время мистеръ Джорджъ составилъ о ней самое высокое мнніе, и она была въ его глазахъ идеаломъ свтской дамы, умной, образованной, веселой, предупредительной, любезной. На гуляньяхъ, выздахъ и маленькихъ обдахъ, мистриссъ Бекки совершенно затмвала бдную Эмми, которая почти всегда была безмолвна и робка, между-тмъ какъ мистриссъ Кроли и супругъ ея рисовались на первомъ план, весело разсуждая о многихъ интересныхъ
Сердце бдной Эмми уже начинало по временамъ бить довольно сильную тревогу. Остроуміе Ребекки, ея необыкновенная веселость и блистательные таланты наполняли ея душу мрачнымъ беапокойствомъ. Прошла только недля посл ихъ свадьбы, и вотъ уже Джорджъ терпитъ скуку въ присутствіи своей жены, и усердно ищетъ общества другихъ. Что же будетъ впереди? Амелія трепетала, задавая себ этотъ вопросъ.
— Мн ли быть подругой его жизни? думала бдняжка, оставаясь наедин сама съ собою, — онъ такъ уменъ, блистателенъ, прекрасенъ, а я… что я значу передъ нимъ? Гд найдти людей великодушне Джорджа? Моимъ непремннымъ долгомъ было отказаться отъ его самопожертвованія… но у меня не достало духа. Мн бы слдовало навсегда остаться въ родительскомъ дом на «Аделаидиныхъ виллахъ», и заботиться о бдномъ папа.
И въ первый разъ теперь припомнила она о забвеніи своихъ обязанностей въ отношеніи къ покинутымъ родителямъ, и сердце бдной женщины переполнилось невыразимой тоской. Безпокойная совсть ея придумала множество обвиненій, которыхъ не могъ опровергнуть ея разсудокъ,
— О, да! я заботилась въ ту пору только о самой себ, и грубый эгоизмъ былъ единственнымъ источникомъ всхъ моихъ дйствій, думала мистриссъ Эмми. изъ эгоизма забыла я печаль своихъ родителей, изъ эгоизма заставила Джорджа жениться на себ. Очень ясно, что я недостойна его, и, нтъ сомннія, что онъ былъ бы счастливъ безъ меня. Но я вдь и хотла отказаться… духу недоставало… характера не было.
Не хорошо, mesdames, даже очень нехорошо, если такія признанія и мысли могутъ приходить вамъ въ голову, не дальше какъ черезъ недлю посл свадьбы. Но Амелія быть-можетъ — исключеніе между вами, и, слдовательно, вы позволите мн нсколько подробне распространиться объ этомъ предмет.
Это случилось наканун того дня, какъ мистеръ Доббинъ соединился съ своими друзьями. Была блистательная майская ночь, и луна, какъ водится, сіяла превосходно на безоблачномъ неб. Было такъ тепло, и воздухъ благоухалъ такими ароматами, что друзья наши въ корабельной гостинниц отворили окна. Джорджъ и мистриссъ Кроли стояли на балкон и, проникнутые поэтическимъ восторгомъ, любовались на тихій океанъ, сіявшій передъ ними, между-тмъ какъ Родомъ и Джозъ, среди комнаты, поигрывали въ пикетъ за ломбернымъ столомъ. Амелія, всми оставленная и забытая, полулежала въ своихъ креслахъ и наблюдала юную чету на балкон, чувствуя при этомъ отчаяніе въ душ и угрызеніе въ своемъ нжномъ сердц. Едва прошла недля, и вотъ ужь до чего дошло! Будущее — если бы только она посмотрла на него прозорливыми глазами представляло самую печальную перспективу. Но Амелія не приподнимала завсы будущаго, потому-что она была слишкомъ робка, и ршительно неспособна плыть одна, безъ покровителя и проводника, по этому безбрежному морю жизни. Духу у ней недоставало… характера не было. Что прикажете длать? Я знаю, вы, миссъ Смитъ имете весьма низкое мнніе о моей героин; но многія ли женскія души, позвольте спросить, снабжены такими блистательными талантами и такою крпостію духа, какъ вы, милостивая государыня?
— Какая славная ночь, и какъ ярко сіяетъ луна! сказалъ Джорджъ, покуривая сигару, и выпуская дымъ, который чудными змйками парилъ къ облакамъ.
— Какъ хорошо, я думаю, курить сигару на открытомъ воздух! Я обожаю сигарный запахъ. Кто бы могъ подумать, что луна отстоитъ на двсти-тридцать-шесть тысячь восемъ-сотъ-сорокъ семь миль отъ земли? сказала Ребекка, посматривая съ улыбкой на эту невинную спутницу нашей планеты. Не странно ли, что я помню эти вещи? Fi donc! Мы не напрасно учились въ Академіи миссъ Пиикертонъ! Какъ спокойно море, и какъ ясно все, на что ни посмотришь! Объявляіо, что я могу почти видть отсюда берегъ Франціи.