Базар житейской суеты. Часть 2
Шрифт:
— Я поду, подхватила Бекки. Мы принадлежимъ къ главному штабу. Генералъ Тюфто неутомимо волочится за мной. Такъ ли, Родонъ?
Родонъ разразился, по обыкновенію, своимъ ревущимъ хохотомъ, но эта выходка ошеломла невиннаго Вилльяма до того, что онъ вдругъ присмирлъ и раскраснлся до ушей.
— Она не подетъ, сказалъ онъ, неможетъ хать. Подумай, Джорджь…
Подумай объ опаености, хотлъ онъ прибавить; но не онъ ли первый, въ продолженіе всего обда, доказывалъ изо всхъ силъ, что нтъ здсь и тни опасности? Доббинъ смшался, сбился и замолчалъ.
— Я должна хать, и непремнно поду, сказала Амелія съ величайшею живостью.
И мистеръ Джорджъ, ободряя ршимость своей Эмми, погладилъ ее по головк, спрашивая въ то же время присутствующихъ особъ, гд они видали такую храбрую жену?
— Да, мой другъ, ты подешь,
Но кчему ей чужое покровительство, когда сулругъ будетъ подл нея? Такимъ образомъ горечь разлуки была отстранена. Впереди рисовалась, правда, грозная перспектива, но еще во всякомъ случа пройдетъ довольно времени, прежде чмъ наступитъ война и опасность. Амелія была счастлива, по крайней мр на неопредленное время. Мистеръ Доббинъ тоже понемногу успокоился, и даже чувствовалъ нкоторую усладу въ своемъ сердц. Видть мистриссъ Эмми гд бы и какъ бы то ни было — вотъ что становилось теперь единственной отрадой его жизни, и онъ думалъ въ глубин своей души, какъ онъ будетъ покровительствовать и защищать ее отъ всхъ напастей.
«Я бы ни за что не согласился подвергнутъ ее всмъ этимъ опасностямъ, еслибы самъ былъ женатъ на ней, думалъ мистеръ Доббинъ, но Джорджъ тутъ воленъ длать, что ему угодно, и я не въ прав вмшиваться въ его дла.»
Обхвативъ рукою станъ своей подруги, Ребекка, наконецъ, вывела Амелію изъ-за стола, тд ршены были такіе важные вопросы, и оставила джентльменовъ въ самомъ веселомъ расположеніи духа за бутылкою вина,
Вечеромъ въ тотъ же день, когда дв юныя четы опять соединились вмст, Родонъ получилъ секретную записочку отъ своей супруги, и хотя онъ тутъ же скомкалъ ее и сжегъ на свч, однакожь мы ухитрились, черезъ плечо Ребекки, прочесть слдующія строки:
«Важная новость», писала она. «Мистриссъ Бьютъ ухала. Постарайся выманить сегодня свои деньги у Купидона, такъ-какъ они завтра, вроятно, удутъ. Не забудь. — Р.»
На этомъ основаніи, спустя нсколько минутъ, Родонъ Кролй прикоснулся къ плечу мистера Осборна, отвелъ его въ сторонку, и сказалъ съ граціозной улыбкой:
— Послушай, другъ, я хочу тебя побезпокоить наечетъ этой бездльной суммы, если только теб удобно.
Было вовсе неудобно; однакожь мистеръ Джорджъ вынулъ бумажникъ изъ своего кармана, и вручилъ любезному другу нсколько банковыхъ билетовъ съ векселемъ на своего городскаго повреннаго, отъ котораго Родонъ могъ получить остальную сумму въ конц недли.
Покончивъ это дло, Джорджъ, Джозъ и Доббинъ держали за своими сигарами военный совтъ, и ршили, наконецъ, общимъ голосомъ, что завтра должно быть сдлано наступательное движеніе на Лондонъ въ открытой колесниц мистера Джоза. Такое ршеніе послдовало не вдругъ: Джозъ долго оставался при томъ мнніи, что изъ Брайтона вызжать не слдуетъ прежде Родона Кроли; но Доббинъ и Джорджъ уговоряли его мало-по-малу, представивъ неотразимыя доказательства въ пользу противоположнаго мннія. Джорджъ согласился везти ихъ въ городъ, и для этой цли, чтобъ поддержать свое достоинство, заказалъ четверку лошадей, на которыхъ они и отправшись посл завтрака на другой день. Утромъ въ этотъ день Амелія встала очень рано, и принялась, съ величайшимъ проворствомъ, укладывать свои маленькіе ящики и картонки, между-тмъ какъ Осборнъ лежалъ въ постели, горько жалуясь на судьбу, не позволявшую ему нанять горничную для своей жены. Но Амелія была очень рада; что можетъ сама исполнять эту хозяйственную должность. Безпокойное чувство относительно Ребекки уже наполняло ея душу, и хотя об леди, на разставаньи, поцаловались очень нжно, однакожь мы очень хорошо знаемъ, что такое ревность, и понимаемъ, что мистриссъ Эмми владла этою добродтелью наравн съ другими совершенствами, украшающими женскій полъ.
Необходимо теперь припомнить, что, кром всхъ этихъ особъ, есть у насъ въ Брайтон еще добрые друзья въ особ миссъ Матильды Кроли и блестящей ея свиты. Но хотя Ребекка и ея супругъ находились только въ нсколькихъ шагахъ отъ жилища больной тетки, дверь старой леди была заперта для нихъ точно такъ же, какъ въ Лондон на Парк-Лен. Бодрствуя денно и нощно подл своей золовки, мистриссъ Бьютъ Kpоли, въ продолженіе всего своего пребыванія въ Брайтон, принимала вс возможныя мры, чтобы встрча съ безсовстнымъ племянникомъ не потревожила
— Что тутъ станешь длать? Вдь этакъ все-равно мы могли бы жить и въ Лондон, говорилъ Родонъ Кроли съ отчаяннымъ видомъ.
— Нтъ, мой милый, лучше наслаждаться жизнью въ брайтонской гостинниц, чмъ прозябать въ долговой тюрьм на Чансери-Лен, отвчала его жсна шутливымъ и беззаботнымъ тономъ. Подумай объ этихъ двухъ адъютантахъ мистера Мозеса, полицейскаго коммиссара, которые сторожили нашу квартиру, на прошлой недл. Здшніе друзья наши изъ рукъ вонъ глупы, это правда, но все же, мистеръ Джозъ и кептенъ Купидонъ — лучшіе собесдники, чмъ пріятели мистера Мозеса.
— Еще хорошо, что кредиторы не погнались за мной сюда, продолжалъ Родонъ, все еще тревожимый безпокойными мыслями.
— Вздоръ, мой другъ, кредиторовъ мы всегда спровадимъ, отвчала неустрашимая Ребекка, и тутъ же представяла своему супругу значительныя выгоды отъ встрчи съ Джозомъ и Осборномъ. Мы уже знаемъ, что эти господа набили пустой карманъ Родона наличною мопетой.
— Но вдь этого едва хватитъ на расплату съ содержателемъ гостинницы, пробормоталъ Родонъ.
— А зачмъ намъ расплачиваться? подхватила находчивая леди, у которой всегда былъ готовъ отвтъ на всякій вопросъ.
Каммердинеръ мистера Родона стоялъ на дружеской ног съ нкоторыми лицами изъ свиты миссъ Матильды Кроли, и ему поручено было угощать ея кучера всякій разъ, какъ они встртятся на улщ передъ трактиромъ. Ктому же, по прізд въ Брайтонъ, Ребекка къ счастію припомнила, что у ней бываютъ повременамъ мигрени, и на этомъ основаніи она посылала за лекаретвами къ тому же самому аптекарю, который постоянно снабжалъ медикаментами миссъ Кроли. Благодаря всмъ этимъ распоряженіямъ, юные супруги знали почти каждый шагъ тетушки Матильды. Притомъ и миссъ Бриггсъ, несмотря на враждебную позицію, вынужденную обстоятельствами, питала втайн дружественныя чувства къ Родону и его супруг. Характеръ миссъ Бриггсъ былъ очень мягокъ и склоненъ къ прощенію обидъ. Такъ-какъ, съ замужествомъ Ребекки, причина ревности уничтожалась сама собою, миссъ Бриггсъ перестала ненавидть бывшую компаньйонку, и съ удовольствіемъ припоминала ея ласковое обращеніе и неизмнно-веселый характеръ. И она, и мистриссъ Фиркинъ, горничная Матильды, и вся вообще домашняя челядь, стонали и роптали втайн подъ неутомимой командой торжествующей мистриссъ Бьютъ.
Эта самовластная женщина, какъ мы уже докладывали, слишкомъ неосторожно воспользовалась своимъ успхомъ. Въ дв, три недли безконтрольной команды, она довела свою паціентку до такого состоянія безпомощной покорности, что несчастная безусловно подчинилась всмъ ея распоряженіямъ, и даже не смла жаловаться на нее своей горничной или доброй компаньонк. Каждую рюмку вина, предназначеимую для Матильды, мистриссъ Бьютъ измряла съ такою аптекарскою аккуратностью, что мистриссъ Фиркинъ и буфетчикъ приходили въ совершенное отчаяніе. Сладенькіе пирожки, цыплята, супъ, котлетки — все это было измрено; взвшено, расчитано скаредною рукою. Вечеромъ и ночью, утромъ и въ полдень, мистриссъ Бьютъ заливала свою жертву гадкими напитками, предписанными докторомъ, и несчастная паціентка принуждсна была глотать ихъ безъ малншаго сопротивленія, и мистриссъ Фиркинъ замчала по этому поводу весьма справедливо, что бдная ея барыня кушаетъ лекарства, какъ кроткій агнецъ. Вызды въ карет и прогулки въ паланкин были тоже исчислены минута въ минуту, и, словомъ, мистриссъ Бьютъ уничтожила въ больной старушк всякую нравственную энергію съ тмъ удивительнымъ искуствомъ, какое только доступно вамъ однмъ, мой милыя, сердобольныя дамы. Если повременамъ паціентка вымаливала для себя побольше вкуснаго бульйона и поменьше этой гадкой микстуры, сердобольная дама рисовала передъ ней картину скоропостижной смерти съ такими ужасами, что миссъ Кроли трепетала всмъ тломъ, и смиренно отказывалась даже отъ порціи цыпленка.