Блиц-концерт в Челси
Шрифт:
– Как думаете, marraine, что это?
Я сказала, что понятия не имею, терзаясь в глубине души самыми страшными предположениями, и предложила немедленно пойти к доктору Элис Пеннелл. Как сейчас вижу доктора Элис в ее великолепном темно-синем сари с золотистой каймой, склонившуюся над протянутыми к ней пухлыми веснушчатыми руками двух бельгиек. Затем она попросила женщин расстегнуть блузки и осмотрела их грудь. После чего велела им одеться и со смехом обернулась ко мне:
– Неужели не догадываетесь, в чем дело?
– Укусы насекомых? – рискнула предположить я.
– Совершенно верно! – кивнула она и добавила, понизив голос: – Клопы!
Я сказала, что у остальных обитателей приюта точно такие же укусы.
– Вам нужно сообщить об этом санитарному
По-фламандски клоп называется wandluis, в Бельгии эти насекомые отнюдь не редкость, но когда я объяснила женщинам, что их покусали клопы, возмущению не было предела.
Какая гадость! О нет, дома они к такому не привыкли! Ужас! Надо же, как, оказывается, грязно в Англии! И конечно же, появление клопов в доме на Тедуорт-сквер не имеет к жильцам никакого отношения, нет-нет, они тут ни при чем! Разве я сама не проверяю раз в неделю чистоту их комнат?
– Я знала, я так и знала! – завопила вторая женщина. – Просто не хотела говорить, пока marraine сама не убедится. Но даже она не сразу поняла, что это за шишки, а ведь marraine работает медсестрой.
Доктор Пеннелл от души хохотала над моим замешательством, а женщинам велела успокоиться и смазала пораженные участки кожи специальным лосьоном. Потом сказала, что даст мне бутыль лосьона для остальных покусанных. На этом мы попрощались с доктором и поспешили домой, поскольку завыли сирены – начинался очередной авианалет. Но, похоже, в данный момент рассвирепевшим сестрам было не до бомбежки, куда больше их занимали клопы. И пугали гораздо сильнее.
– Marraine, думаете, мы подцепили их в бомбоубежище? – причитали они. Однако далеко не все беженцы ночевали в одном и том же убежище. Так что, на мой взгляд, рассадник находился в самом доме.
На следующее утро я отправилась в ратушу и поговорила с сотрудником отдела здравоохранения, оказавшимся на редкость приветливым человеком. Мы вместе пошли в злосчастный дом на Тедуорт-сквер, где провели долгий и тщательный осмотр всех комнат. Пока шла проверка, инспектор посвятил меня в тайны жизни кровососов. История оказалась поистине захватывающей. Я узнала, что клопы способны впадать в спячку и могут долго пролежать в фундаменте старых построек, а затем, когда на этом участке построят новое здание и в доме появятся обитатели, паразиты очнутся и примутся за дело. Обычно гнездо находится в каком-то одном месте, например в мебели. Поэтому нам нужно не просто обработать помещения, но постараться найти рассадник заразы.
Мы обыскали весь дом, дюйм за дюймом. Инспектор был восхитительным рассказчиком, в его компании поиски превратились в захватывающее детективное расследование. Мы попросили всех постояльцев освободить комнаты. Они послушно высыпали на улицу, и лишь Великан с мрачным видом мерил шагами коридор. Мы обследовали несколько комнат – ничего. И наконец добрались до одной, где стояла изящная ширма. Как я уже говорила, вся мебель в приютах была предоставлена жителями Челси в качестве благотворительного пожертвования, в том числе и эта старинная китайская ширма из расписного шелка. Потрясающая тонкая работа, я не отказалась бы иметь такую дивную вещь у себя в мастерской. После того как мы осмотрели кровати и стулья, перетряхнули коврики и проверили обои, я остановилась перед ширмой, любуясь тонким рисунком. Тем временем инспектор достал из кармана перочинный ножик и со словами: «Интересно, не эта ли красавица всему виной» – начал резать кончиком ножа одну из мягких шелковых панелей. Он действовал крайне аккуратно, стараясь нанести как можно меньше ущерба. Я была в ужасе от того, что нам вообще приходится резать произведение искусства. Но тут раздался торжествующий возглас инспектора: «Ага! Попались! Нет, вы только посмотрите!» – и он показал мне отвратительное гнездо кровососов.
– Нам придется уничтожить ширму? – с сожалением спросила я.
– Возможно, нам удастся избавиться от паразитов, обработав ее раствором, – сказал инспектор. – Но лучше все же сжечь. Посмотрим.
Дом
На следующее утро санитарная инспекция провела еще один контрольный осмотр. Они же приняли решение не возвращать китайскую ширму. Обидно, что такая прекрасная вещь стала рассадником таких мерзких тварей. Но, как сказал инспектор, «паразиты тоже умеют ценить красоту». Миссис Фрит призналась, что сразу поняла, в чем дело, едва только увидела красные шишки на руках перепуганных женщин. Но моя экономка была слишком большим дипломатом, чтобы заявить вслух о своей догадке.
Укусы прошли благодаря лосьону доктора Пеннелл, клопы исчезли благодаря дезинфицирующему раствору, которым обработали помещения. Беженцы вернулись и выдвинули единогласное требование – переселить их в другой дом: «Уж мы-то наверняка знаем – если клопы появились, от них не избавиться никакими средствами, а дезинфицирующие растворы не внушают доверия». Мэрия ответила, что это невозможно и, поскольку в данный момент клопов в доме нет, люди должны оставаться на месте. Беженцам пришлось смириться, но их мнение о легендарной британской аккуратности было сильно подорвано.
Сюзанну происшествие с клопами расстроило и позабавило одновременно. У меня вошло в привычку регулярно навещать Фицджеральдов в Королевском госпитале. И всякий раз я заставала Сюзанну за хлопотами по хозяйству. Когда у Мориса выдавалось свободное время, он водил меня по старинному особняку, показывая что-нибудь необычное или указывая на детали, которых я прежде не замечала. Мне казалось, что жить в таком чудесном месте с такой долгой историей, в доме, где полно призраков прошлого, должно быть очень приятно. Здесь я неизменно погружалась в атмосферу покоя и умиротворения, которого не находила нигде больше. А меж тем осенью на территорию Королевского госпиталя прилетели восемь осколочно-фугасных снарядов, а в ночь на 16 октября возле лазарета упали три бомбы, все три не разорвались. Пришлось объявить эвакуацию постояльцев. Конни Одс, дежурная отряда гражданской обороны, рассказывала, как ей пришлось помогать усаживать стариков в инвалидные кресла, чтобы персонал мог вывезти их из опасной зоны. Некоторые были тяжело больны, но все равно не хотели переезжать. Старые солдаты не привыкли спасаться бегством, они желали оставаться на своем посту. Но бомбы могли разорваться в любой момент, так что воякам пришлось подчиниться приказу саперов и перебраться в другую часть здания.
Один из стариков упрямился и никак не хотел садиться в инвалидное кресло. Объяснить ему что-либо было невозможно, поскольку он находился в глубокой деменции, но зато обожал детские забавы. Конни пришлось затеять игру в прятки и таким образом выманить его из комнаты. И только когда караван кресел на колесах готов был тронуться в путь, Конни вдруг сообразила, что старики так и сидят в пижамах и ночных рубашках: их в спешке подняли с постели, не дав времени одеться, чем вызвали справедливое возмущение пожилых людей!
Однажды, когда мы с Ричардом ужинали у Фицджеральдов, с неба посыпались зажигательные снаряды. Мы видели, как Морис бродит по саду, волоча за собой шланг для полива, высматривая, нет ли где возгорания. В противогазе, озаренный отблесками странного мерцающего света, он был похож на какое-то доисторическое чудовище с длинным гибким хвостом. Позади него вышагивала Элизабет, на голове у нее красовалась знаменитая французская каска Сюзанны. Наш ужин начинался в изысканной обстановке в огромной столовой за большим дубовым столом, на котором горели свечи в старинных канделябрах, а из окон открывался великолепный вид на Темзу. Но завыла сирена, и мы вынуждены были прерваться. Отложив десерт, Морис и Ричард отправились тушить зажигалки.