BLOGS
Шрифт:
– Да. Я уже приложился, - кивнул я, понимая, что он этого не видел.
– Хотите, я их вам открою?
– спросил иерей, глядя мне в бороду, а точнее, будто куда-то за меня. А мне уже было понятно, кто говорит через него. Я был ошеломлён. Полон храм людей -и молодых, и старых, а священник зовёт почему-то именно меня. Зовёт, чтобы сказать не о чем-нибудь, а о Варваре. И не о Варваре просто, а чтобы открыть мне её мощи.
«Ты что-нибудь понимаешь, маловерный?
– говорил я себе.
– Варвара, у меня нет слов и сердце моё скудно и немощно, чтобы как-то можно было сказать, вымолвить, поблагодарить тебя и оставить само сердце на твоих мощах. Но это тебе не нужно. Спасение наше нужно тебе, а я так далёк от него». Стоял в
Пока священник по моей просьбе освящал на мощах мой нательный крестик, я смотрел на икону, лежавшую в головах мощей. Голова девицы Варвары скорбно склонена на бок, тонкая шея: «Как же тебе было больно! Как же они рвали тебя железом, такую красивую и тихую? Сколько же боли, веры и любви сконцентрировала в себе твоя плоть, лежащая семнадцать веков, а теперь под этим покрывалом. И сколько вместила Душа в молениях за нас, грешных!..»
что-то в молитве моей и в состоянии моём было больше храма, больше этого Владимирского собора. Будто какие-то соки жизни стекались извне и слетались в тот момент сюда -к пространству между мной и святой великомученицей Варварой. Не знаю, сколько я простоял. На бизнес-семинар опоздал, конечно. Когда приехал в Спорт-Палац, на сцене выступал австралийский миллионер Вадо Джеймс - мой ровесник, проживший совсем непохожую на мою, другую жизнь где-то в Венгрии, а потом в Австралии. Он говорил правильные слова. О законах Больших чисел и законах Средних Величин. Там была «правда пифагорейской школы мудрости» с её «теориями куба» и веерными преумножениями пирамид... Скучно пересказывать.
Лучше вернусь на несколько лет назад. Праздник Покрова Богородицы в 1998 году был дождливым. Даже в Ульяновском Троице-Стефановском монастыре, где на Покров всегда выпадает снег, в 1998 году он выпал только в ночь на 15-е октября. Будто опоздал на сутки.
Небо поливало нас прощальным осенним дождём - ледяным и звонким. Ветер гулял в колокольне и посвистывал в проводах. А мы с иеромонахом Гавриилом стояли на выходе из храма Зосимы и Савватия и вели беседы о знаках Божьих и странностях человеческих судеб.
– Понимаете, Григорий, - рассуждал отец Г авриил, - Христос в Евангелии, если вы внимательно читали, чаще, чем «любите», говорит «не бойтесь». Наши страхи очень дорого стоят. Очень дорого. И в материальном смысле, и в смысле здоровья, а в конечном счёте, и в достижении бессмертия. Даже в жизни христиан, людей любящих, страхи делают судьбу порою больше, чем любовь. Это так печально. Должно стремиться только к одному страху - страху Божию. А что это такое? Как его отличить от других? Я бы привёл такой пример. Представьте себе - играют два мудреца в шахматы у ног Царя. Сложная партия. Шахматы, они ведь персами придуманы, как философия жизни. Так вот, сложная идёт партия. А у кого жизнь несложная? Играли-играли, один победил, другой проиграл. Но кто победил? Совсем не обязательно тот, кто выиграл на доске (читай - в миру). А тот, кто всю игру помнил, у чьих ног он сидит и частью чьей партии он сам является. Такая память и есть страх Божий.
В киевском Спорт-Палаце под грохот бодрой приветственной музыки я почему-то вспомнил тот разговор, пытаясь понять здесь, на этом «съезде победителей», много ли тех, кто помнит о том, у Чьих ног мы играем в финансовые шахматы. Не осуждаю никого, только молюсь. Не приведи, Господи, забыть о Тебе - Кто всё рождает, Кто нас терпит и Чьё присутствие, Чью красоту ум человеческий вместить не может. Но может Ими наполниться, подобно той девушке из башни, которая лёгким шагом пересекла столетия и всегда рядом с теми, кто страждет и тоскует о красоте.
Я сидел остекленевший, смотрел на трибуны, на восторженные лица, и я был не здесь. Мой партнёр по бизнесу Лена Исакова, волнуясь, пробралась ко мне по ряду и спросила: «Мы беспокоились. Ты где был?» - «У святой Варвары во Владимирском соборе», - ответил я. Лена взглянула мне в глаза, улыбнулась
ДВЕРИ ИЗ ЕГИПТА
Архангел Михаил
В детстве я никогда не мечтал и не думал побывать в настоящем географическом Египте. Чужая и непонятная цивилизация не манила меня ни экзотикой, ни пирамидами, ни легендами. Другое дело - Древняя Греция, триста спартанцев, гладиаторы и Диоген в бочке. В Греции я впервые побывал в 1994-м. И надо же было такому случиться, что меня не интересовали (или почти не интересовали) античные постройки, место битвы и памятник трёмстам спартанцам, пирейская морская ярмарка и прочее. Тогда я рвался на Святой Афон, и всё остальное просто померкло перед Афоном. Разве могут надгробные памятники быть интереснее живого человека? Веру в Бога Живого и свет этой веры, сохранённый и несомый монахами Святой Горы, невозможно даже сравнить с античным прахом.
И, кажется, именно там, на Афоне, я впервые в своей жизни узнал, что первые христианские монастыри появились в Египте. Что первыми людьми, показавшими монашеский путь, были святые Антоний Великий, Игнатий Великий, Макарий Великий... Иное слово, кроме «Великий», к ним не подходит, потому что именно ими начат Великий путь самоотречения Христа ради. И начат неповторимо высоко - и по состоянию духа, и по смирению плоти. В песках Восточной Сахары начала свой путь Мария Египетская. Для иудеев Египет был царством смерти, исход из которого они поминают несколько тысяч лет в праздник Песах. Мы же празднуем Пасху, которая положила начало возвращению верных в Египет, только теперь уже победителями. Смерть, где твоё жало?
В конце третьей недели Великого поста наш чартерный рейс завершился посадкой в аэропорту Хургада - молодом курортном городе Египта. Путёвка у меня (как и у моей семьи) была, конечно, туристической. Какой она ещё может быть у провинциального журналиста, не работающего по МИДовским, нефтяным или другим торгово-представительским программам? Когда мы вылетели из Москвы, в белокаменной было семь градусов мороза. А в пасмурном Египте нас встретили 28 градусов жары.
Это была суббота. А уже 7 апреля, после утренней пробежки и купания в Красном море, мы всей семьёй поехали в Дахар (Даун-таун. Нижняя часть Хургады). Хотелось найти местных христиан, ведь в Дахаре, как нам сказали, есть всё: «Если не найдёте, значит, плохо искали».
В Египте голосовать на дорогах не надо. Здесь, если ты просто стоишь у дороги или идёшь вдоль неё, проезжающий автобус или машина обязательно остановятся, а шофёр предложит свои услуги. Микроавтобусом, который остановился в то утро возле нас, управлял... христианин-копт! Надо же такому случиться! После этого ни разу при общении с арабами в Хургаде и Каире я не встречал христиан. (Если, конечно, не считать тех, с кем общался непосредственно в церкви.)
Наш копт по-русски совсем-совсем не понимал. С горем пополам мой сын Коля объяснил ему по-английски, что мы ищем христианскую церковь. Шофёр очень обрадовался. Именно в этот момент он и вытащил из-за пазухи крестик и, тыча в себя пальцем, говорил: «Кристи. Ортодокс. Копт кристи». Мы тоже обрадованно кивали головами и показывали свои кресты: «Ра-шен Ортодокс Кристи... Рашен Норд».
Имя у нашего шофёра оказалось настолько сложным, что даже в сокращённом варианте воспроизвести его мы не смогли. Тогда он перевёл на англо-русский вариант: «Ми - Майкл».
– «Миша? Михаил?» - переспросили мы. «Миша, йес, йес». «Архангел» Михаил привёз нас прямо к воротам церкви в Да-харе.
Первые впечатления
По пути в церковь мы увидели двух колоритных автоматчиков-полицейских. Они приветливо улыбались, пройти мимо них и не поздороваться было невозможно. Что они здесь делают, рядом с храмом? Может, дело в большой автомобильной стоянке неподалёку? А может, и нет. Коптские погромы в Египте - обыденность.