Blue Strawberry
Шрифт:
«Гриммджоу…»
Его глаза цвета неба ее внутреннего мира и света неоновых огней искрящегося ночного Токио. Пускай Ичиго и не представляла, что ждет ее впереди, но, доверяя своей душе и интуиции, она бесстрашно последовала за своим любимым арранкаром, зная, что только с ним у нее и получится эта самая пресловутая человеческая жизнь после случившегося болезненного перелома ее сущности.
Каждый день, проведенный с ним вдвоем дома, в Каракуре, и теперь здесь, в Токио, все сильнее и сильнее убеждал Куросаки в том, что в обыденности также имеются свои удовольствия, и ее Король Пантер оказался главным из них. Страстный, игривый, умелый, ненасытный любовник, но в то же время верный, преданный, чуткий, внимательный, заботливый любящий
Однако территорией спальни его умения не ограничивались, ведь Секста, по-прежнему, оставался непревзойденным бойцом, Эспадой, несущим страх, мощь, разрушение, спрятанные в гордом сердце льва и несломленном духе Пантеры. Бывшая синигами не знала наверняка, но предполагала, что часть ее обязанностей он неожиданно перебрал на себя. Нельзя было сказать, что уничтожение примитивных Пустых могло ему понравиться, но вот то, что он хватался за меч с целью защиты семейства Куросаки, это она стала подмечать частенько.
Тем не менее, и на этом таланты Джагерджака не заканчивались. Дерзкий, проницательный, смекалистый, хваткий, изворотливый и изобретательный – такому выжить в человеческом мире было раз плюнуть. А уж, если Секста загорался чем-то, то миру и вовсе следовало посторониться перед упорно прущим вперед и все подминавшим на своем пути Королем, ведомым не иначе, как самой удачей и притягивая к нему позитив со всех сторон под действием пресловутого кошачьего магнетизма.
Собственно говоря, благодаря везению и рвению Гриммджоу, его бесстрашию перед будущими и любыми проблемами, странная парочка из сильного арранкара и слабой синигами сумела найти свое место здесь, в столице, в большом и многолюдном Токио, который мог за секунду сделать из тебя победителя, а главное, позволить ему затесаться среди толпы подобных себе «везунчиков» и остаться незамеченным.
Наверное, именно по этой причине мегаполис так пришелся по душе нелюдимому и нетерпимому к людям Секте Эспада. Да и работа ему подвернулась по вкусу. Явно с подачи, всюду сующего свой нос и везде имеющего связи, Урахары, Джагерджак вдруг взял и стал владельцем парочки ресторанчиков в столице. Прошла всего неделя, как он прибавил к этому списку еще тройку. Потом каким-то образом приволок в свои рестораны лучших поваров, включая даже того шефа из коттеджа на берегу моря, и… сделался в одночасье ресторанным магнатом. Еще неделя – и народ повалил толпами в обновленные рестораны, реклама о новой кухне закружилась по медиа, а начальные обороты скромного капитала взлетели до высот. Неизвестно, как себя вели старые хозяева, но вот новоявленный ресторатор был, в первую очередь, сыт и весьма доволен собой: признаться, он и сам не думал, что так преуспеет, ведь все, что им двигало вначале – банальное желание всегда вкусно поесть и при этом ничего не платить за это...
В общем, у беспокойного и деятельного Гриммджоу по переезду жизнь закрутилась полным ходом, как и положено настоящему мужчине, желавшему угодить своей женщине, которая не должна была испытывать никаких забот или неудобств, раз пошла за королем. Сейчас все, о чем стоило заботиться восемнадцатилетней девушке, так это об учебе, ведь Ичиго отныне являлась студенткой первого курса Токийского университета. И хоть она не испытывала восторг от выбранной специализации, на которую поступила, у нее не было иной альтернативы: Исида с Коном, который сдал успешно выпускные экзамены в школе вместо временной синигами, прибывавшей в коме после победы над Айзеном, решили не останавливаться на достигнутом. Вот так Куросаки вместе с самим Исидой оказалась зачисленной на медицинский факультет, дабы «продолжать славные семейные традиции», как подколол ее очкарик.
«Чертов Урюу», – выругалась про себя рыжеволосая, правда, беззлобно. Как это не сложно признавать, но она была благодарна своему однокласснику за подобное дальновидное
Прижавшись лбом к панорамному стеклу окна на всю стену, девушка с интересом принялась рассматривать с высоты пентхауса незнакомый квартал внизу, в который они недавно переехали. Это был довольно престижный район, как и баснословной цены квартира. Роскошные апартаменты явно не вписывались в доход едва зачинавшего свое дело владельца сети ресторанов, поэтому Куросаки вовсе не удивил бы тот факт, что ради такой жилплощади ее любимый арранкар с присущей ему бесстрастностью, если и не убил, то точно припугнул какого-нибудь агента по недвижимости, а вместе с ним и предыдущих хозяев. Так или иначе, теперь в их распоряжении имелось собственное жилье, на пять комнат с двумя ванными комнатами, в стиле хай-тек, в любимой ими бело-голубой гамме, и с потрясающим видом на город с высоты птичьего полета.
Но главным во всем этом раю являлось то, что здесь парочка наконец-то смогла уединиться от всех, чтобы никому не мешать самим, но чтобы и им никто не мешал также… Ведь эти странные влюбленные так сильно любили друг друга. Просто обожали. Безумно и рьяно, даже неистово. Порой не могли насытиться, надышаться, насмотреться друг на друга, как два изголодавшихся зверя, или как две оголенные души, пробиваемые, будто током, чувствами и инстинктами, совершенно не думая больше ни о ком, и этот их обоюдный эгоизм был самой прекрасной вещью на свете, будто они и впрямь, наконец, построили свой собственный мир только на двоих...
Куросаки сладко потянулась, ощущая прикосновение на теле голубой рубашки любимого арранкара. Этот цвет настолько сильно сроднился с ее природой и подсознанием, что она уже не могла прожить без него и дня. Она потерлась щекой о воротник, хранивший морозно-пряные нотки аромата Гриммджоу под стать его характеру. То соблазнительно-нежный, точно маленький котенок, то свирепо-агрессивный, точно лев, он так напоминал ее собственные нестабильные перепады настроения, что она порой переставала раздражаться на это. Она ведь любила его независимо от его нрава, а просто, потому что он есть в ее жизни, вот такой вот своенравный Пантера…
– …Моя киса уже проснулась, – послышался выводивший ее из размышления грудной бархатный голос, впивавшийся в ее шею приветственным поцелуем. Теперь он всегда так подкрадывался к ней, откровенно радуясь, что с потерей реяцу, мог делать рыжеволосой приятные сюрпризы и в то же время ненавязчиво приглядывать за ней.
Руки Джагерджака, обхватившие талию девушки, скользнули в противоположных направлениях от нее, вверх и вниз: одна остановилась на левой груди и крепко прижалась к бешено забившемуся сердцу Куросаки, вторая безоговорочно забралась под трусики подруги и приласкала остывшую без него плоть. Ичиго безапелляционно покачала головой: этот арранкар никогда не изменится, ее ненасытный и ласковый зверь, поклявшийся всегда оставаться с ней рядом.
– «Спасибо» за капуччино, – улыбаясь, хмыкнула рыжая, – он снова остыл…
– Сама виновата, соня, – зарывшись в ее волосы, Секста легонько прикусил ее ушко.
– Разве только я? – Куросаки грациозно развернулась в его руках и, тут же обнимая за шею, лукаво склонила голову набок: кто утром устроил ей бурное пробуждение, а потом, как обычно, улизнул на работу? Впрочем... Она не жаловалась. Ее соблазняющая карамель немедленно притянула к себе его губы, которые невесомо коснувшись пушистых длинных ресниц, спустились на аромат клубники вниз и принялись настойчиво и дерзко терзать желаемый сладкий ротик. Ичиго смачно причмокнула его язык, точно пробуя на вкус: – Твои обеденные десерты отличаются остротой и скоростью приготовления.