"Большой Брат": Ходячие Мертвецы. Второй сезон
Шрифт:
Скрючившись, она хватается за дверной косяк, остальные корчатся на своих кроватях. Откуда-то со двора слышится недовольный вопль Мерла.
ШЕЙН: Это что было? Это что было?!
АНДРЕА: Я ничего такого не сказала!
МАРТИНЕС: Какого черта... Кто-то ругался?
ГУБЕРНАТОР: Андреа наехала на Большого Брата – очевидно, это запрещено.
АНДРЕА: Бредятина, мы весь день ругаем БэБэ! Вот, смотрите: Большой Брат – засранец.
Ничего не происходит.
ШЕЙН: Электричество пустили,
АНДРЕА: Значит, кто-то снаружи что-то не то сделал.
В окне появляется лицо Мерла.
МЕРЛ: Ну, и кто из вас, умников, хе... фигню сотворил?
МИШОНН: Это не мы. Ищите во дворе.
МЕРЛ: Мы с Дэрилиной курятник перестраиваем и ведем себя примерно, как цыплята! Толстопопая мячик об стенку кидает, что вроде не запрещено, а тощий сидит под деревом, как истукан.
Участники уже ничего не понимают.
МИШОНН: Так, давайте заново. Андреа стояла и разговаривала. Ничего запрещенного не сказала. Я лежала и слушала ее. И даже не шевелилась.
ШЕЙН: Я чесал пятку. Это же можно делать?
Чешет пятку. Никакой реакции со стороны Большого Брата.
ГУБЕРНАТОР: Я ковырял в зубах.
ВСЕ: Фу-у-у-у!
ГУБЕРНАТОР: Словно я первый, кто занялся этим в доме. И это не может быть запрещено.
МАРТИНЕС: А я вообще ничего не делал. Последнее, что помню – лежу и слушаю бред Шейна, а потом просыпаюсь от удара током.
ГУБЕРНАТОР: “Просыпаюсь”? Так ты заснул, идиот?!
МАРТИНЕС: И чего такого? Я раньше всех сегодня встал к этой дурацкой корове. Хочу и сплю!
МИШОНН: Вот оно. Днем нельзя спать.
МЕРЛ: Мы че, в тюряге?!
АНДРЕА: А что, в тюрьме нельзя спать днем? Нет, не отвечай, я не хочу знать...
МИШОНН: Не зря же Большой Брат будит нас в определенное время и сам гасит свет. У нас режим, и режим строгий.
ШЕЙН: Слушайте, а я чего-то такое припоминаю. В первые недели было... Тайриз задрых в гостиной, а БэБэ его разбудил музыкой.
МАРТИНЕС: Ага, и у нас чего-то похожее было, когда Форд уснул после обеда. БэБэ нас заставил его будить, и всем прилетело.
ГУБЕРНАТОР: Ничего удивительного в этом правиле нет. Зачем им участники, которые спят круглые сутки?
МЕРЛ: Да ну в степь это задание, после обеда покемарить – самое милое дело!
АНДРЕА: Мерл, если ты снимешь электротрусы, мы завалим в первый же день. Уж потерпи как-нибудь.
Мартинес, недовольный тем, что ему не дали подремать, идет гулять во двор и видит Тару, которая уныло играет с мячом.
ТАРА: (заметив его) Чего у вас там было? Я аж подпрыгнула.
МАРТИНЕС: Спать днем нельзя, вот чего.
Идет к Дэрилу, стреляет у него самокрутку и, вернувшись назад, садится на садовый столик и закуривает.
МАРТИНЕС/ТАРА: (хором) Слушай...
ТАРА: Ты
МАРТИНЕС: Да я ничего и не собирался сказать. Ты говори.
ТАРА: Неа, шиш.
Молча топчется рядом, а потом, вздохнув, садится на лавочку.
ТАРА: Короче... Прости меня, если что не так. Я не хотела, чтоб все так вышло. Приехала сюда в первый день – и думала, будем веселиться, ссориться, ругаться, драться. А вышла дурацкая мыльная опера. То я с Розитой, то... (мнется) Блин, Цезарь, вот бы можно было все сначала начать.
МАРТИНЕС: Ага. Неплохо было бы.
ТАРА: Знаешь, если я вылечу сегодня, можешь меня тут ругать на чем свет, я не обижусь! Мне даже приятно будет. Включаю телек, а там ты и Мерл. И Мерл такой: “Ну че, Тако, скучаешь по своей лесбе?” А ты такой: “Да ну ее к лешему, дурку дурацкую!” Ну, ты крепче скажешь, потому что уже можно будет материться.
Мартинес ржет.
МАРТИНЕС: Ладно. Заметано. А если я вылечу, можешь соблазнить Мишонн, я не обижусь. Включаю телек, а там ты и она, и обе... Ай, ай, блин, не драться!
ТАРА: Шутки у тебя хуже чем у Гарета! К тому же, Мишонн будет соблазнять Шейн, это уже все поняли.
МАРТИНЕС: Э, давай-ка не говорить про это. Ему сегодня вылетать, а там злобный Рик на свободе.
ТАРА: Точняк. Бедный Шейн. Рик, не слушай нас!
Вдруг зажимает рот ладонью.
МАРТИНЕС: Ты чего?
ТАРА: Думала, нас тряхнет. С камерами можно говорить?
МАРТИНЕС: Да можно, конечно, Шейн каждое утро с Лори разговаривает.
ТАРА: Чё... Правда?
МАРТИНЕС: А то. Поэтому с ним никто в душ не любит ходить. Стоишь, моешься, а рядом Уолш про свою жизнь отчитывается.
Тара пихает Мартинеса в плечо.
ТАРА: Когда после финала выйдешь отсюда, скинь мне хоть смс-ку, лады?
МАРТИНЕС: Ага. А ты мне. Или подваливай в гости.
ТАРА: Фу, к тебе и Шамперту? Ты сам говорил, у вас там трэш и угар и армрестлинг какой-то... Я только обычный рестлинг люблю, а свои руки ломать не буду.
Мартинес не верит своим ушам.
МАРТИНЕС: Я тоже!
ТАРА: Что?
МАРТИНЕС: Я тоже люблю рестлинг!
ТАРА: Да ладно?! Я думала, я одна такая дура!
МАРТИНЕС: Блин, да я ОБОЖАЮ рестлинг!
ТАРА: Вот просто заткнись щас, потому что если ты не смотрел подряд двадцать боев без перерывов на сон – то ты не настоящий фанат!
МАРТИНЕС: Как тебе тридцать боев без перерывов на сон?!
ТАРА: Блин, да что ж ты молчал!
МАРТИНЕС: Да ты не спрашивала!
ТАРА: Я никому не говорила, потому что мне стыдно... Эй, WWE или CZW?
МАРТИНЕС/ТАРА: (хором) CZW!
В шоке смотрят друг на друга.
МАРТИНЕС: Ну все, забились. После финала идем на рестлинг.