Бородинское поле

Шевцов Иван Михайлович

– У нас нет горючего, не хватает продовольствия и теплых

вещей, мой фюрер. Солдаты замерзают.

– Это все предлог, а не основание, - небрежно перебил

Гитлер. - Вы не выполняете мой приказ. Ваши войска

оставляют одну позицию за другой. Почему?! Отвечайте,

объясните!..

Но когда Гудериан пытался объяснить, Гитлер перебивал

его: он не хотел слушать никаких объяснений. Тогда Гудериан

решил сказать то, о чем готовился просить

фюрера, когда

узнал о своем вызове в ставку.

– Мой фюрер, во имя настоящего и будущего Германии я

прошу вас разрешить мне отвести вторую танковую армию на

рубеж рек Зуша, Ока. Там мы создадим жесткую оборону и

продержимся до весны. Только так можно сохранить войска.

Иного выхода у нас нет.

Гитлер был уязвлен словами о настоящем и будущем

Германии. Не много ли на себя берет Гудериан? И он

надменно воскликнул, вонзая в Гудериана язвительный

беспощадный взгляд:

– Что? Будущее Германии находится в руках второй

танковой армии?!

– Извините, мой фюрер, я только хотел...

– Нет! Нет и еще раз нет!.. - уже в истерике закричал

Гитлер. - Зарывайтесь в землю и защищайте каждый метр.

Каждый метр, Гудериан!.. Я приказываю...

– Но зарываться в землю мы уже не можем: она

промерзла на глубину полутора метров. У нас нет настоящего

шанцевого инструмента, - отчаянно ответил Гудериан.

– Тогда делайте воронки своими тяжелыми гаубицами и

оборудуйте их как позиции. Мы так поступали во Фландрии во

время первой мировой войны!
– воскликнул горделиво Гитлер,

заложив руку за борт мундира.

В эту минуту у него был такой вид, словно он только что

сделал величайшее открытие, которое поможет остановить

наступление русских и в корне изменить положение на фронте.

– Но у нас нет снарядов, - вяло, поникшим голосам

отозвался Гудериан.

У него был вид человека, попавшего в безвыходное

положение. Он испытывал робость и неприязнь к тому, перед

кем еще недавно преклонялся. Теперь он увидел, что

здравомыслие покинуло его кумира, который с прежней

самонадеянностью напутствовал, злобно блестя глазами:

– Немедленно возвращайтесь в войска и зарывайтесь в

землю! Все, Гудериан! Я жду от вас хороших вестей. Только

хороших, Я верю вам, Гейнц.

Гудериан знал, что хороших вестей фюрер от него не

дождется, потому что в это самое время вторая танковая

армия уже начала отход на рубеж Зуша, Ока. С этой мыслью

он покидал ставку.

Так день за днем в ожесточеннейших сражениях прошло

еще Две недели.

От Гудериана не было хороших вестей.

Впрочем, не было их и от других командующих армиями.

Начальник генерального штаба сухопутных войск Франц

Гальдер сидел за письменным столом перед раскрытым своим

дневником, который он вел с аккуратностью немца и

педантизмом германского генштабиста, и собирался сделать

запись событий за истекший день - начало второй недели

нового, 1942 года. Что принесет наступивший новый год? Этот

вопрос задавал себе не один генерал-полковник Франц

Гальдер. Его с тревогой и надеждой задавали себе миллионы

солдат и офицеров на заснеженных полях России. И было

ясно одно: новый год унесет сотни тысяч жизней. По крайней

мере, первая неделя его не принесла ничего хорошего для

гитлеровской армии. События этой недели были настолько

мрачны и удручающи, что у Гальдера рука не поднималась

написать первую фразу, и он устало начал листать последние

страницы дневника, цепляясь глазами за собственные записи.

"6 декабря. Наши войска физически переутомлены... Из пяти

наших танков только один может вести огонь". "7 декабря.

События этого дня ужасающи и постыдны..." "8 декабря...

Группа армий ни на одном участке фронта не в состоянии

сдержать крупное наступление". "17 декабря. На участке 9-го

армейского корпуса, по-видимому, творится безобразие. Часть

дивизий отошла, а часть осталась на прежних позициях.

Потеряно большое количество тяжелых орудий и транспорта.

На фронте 3-й и 4-й танковых групп обстановка все еще

неясная". "21 декабря. Гудериан, по-видимому, совершенно

потерял способность владеть собой". "25 декабря. Очень

тяжелый день... На фронте группы армий "Центр" этот день

был одним из самых критических. Прорыв противника вынудил

части 2-й армии отойти. Гудериан, не считая нужным

посоветоваться с командованием группы армий, также отходит

на рубеж рек Ока, Зуша. В связи с этим командование группы

армий потребовало сейчас же сменить Гудериана, что фюрер

немедленно выполнил... Фронт 9-й армии начал распадаться...

Исправить положение в настоящий момент нет никаких

возможностей". "30 декабря. Снова тяжелый день!" "31

декабря. Опять тяжелый день!"

Гальдер только что вернулся от Гитлера. Фюрер произвел

на него гнетущее впечатление. Беспокойный, подозрительный

взгляд его напоминал взгляд безумца, потерявшего