Бородинское поле

Шевцов Иван Михайлович

виду Лену, Игоря и Андрея. Так и было задумано.

– А мы не заблудимся, Коленька?
– сказала Ариадна, но

без тревоги и сожаления, и, обняв обеими руками Колину шею,

так и повисла на нем.

– По-моему, мы уже давно заблудились, - с горькой

откровенностью ответил Коля. Он догадывался, что у Ариадны

к нему не любовь, а привязанность самки. Появись другой,

чем-то поудобнее Коли, и она уйдет к нему без сожаления.

Думая так, Коля

метался, будучи не в силах разобраться в

своих чувствах. Иногда ему казалось, что он любит Ариадну,

жить без нее не может. Иной раз ему думается: будь его Зина

понежнее да поласковее, приголубь-приласкай его, и он бы

остепенился. Но Зина оставалась грубовато-холодной,

черствой и сварливой, и, словно в отместку ей, он бросился в

стихию страстей, как в омут, и плыл, не отдавая себе отчета,

плыл, куда вынесет. Он совершенно не считался с тем, что у

Ариадны есть муж, не хотел о нем думать и вел себя,

пренебрегая осторожностью и приличием. - Ты сегодня

трезвая как стеклышко, а пьяный трезвого не разумеет, -

продолжал Коля, весело глядя перед собой. Склонный к

грубоватой шутке, он держался уверенно и независимо.

– Мне нельзя. Я сегодня ординарный шофер, извозчик. И

этот тяжкий крест, Коленька, я несу ради тебя, ради нашей

встречи. Я знала, что встречу тебя здесь, и согласилась

поехать. А так ни за что бы!
– В словах ее звучала сладостная

вкрадчивость, а взгляд, лукавый, блуждающий, обдавал его

жаром.

Он посмотрел на нее пытливо и упорно, и губы его

изобразили улыбку. Эта странная улыбка вмещала в себя и

снисходительность, и смирение, и насмешку, и шутку, и

безобидный упрек. И этот непривычный, несколько странный

взгляд смутил ее и насторожил. Лицо ее невольно зарделось в

притворной улыбке.

– Коленька, а мы с тобой совсем потеряли голову, -

сказала Ариадна, когда они вышли на поляну и углубились в

густые заросли юных, гибких березок.
– Что о нас скажут там?

"Там" - это в доме Остаповых.

И она не ошиблась: о них говорили, говорили женщины,

готовившие вторые блюда - цыплят в винном соусе и с

грибами. Об отсутствующих всегда любят посудачить-

посплетничать. Начали с Вали, которая в это время

находилась в вишневой беседке в компании спорящих мужчин.

Начала Людмила Борисовна с обычным своим

грубоватым намеком и недомолвками:

– Валентина как расцвела! Вся сияет, а глаза горят, как у

невесты.

– Очень милая женщина, - сказала Никулина.

– Костюм этот ей идет. Наверно, в люксе шила. -

Это

сказала Варя.

– По своему эскизу, - предположила Александра

Васильевна.
– Сама художница.

– Но она же не модельер, она монументалист, - заметила

Варя, а настойчивая и властная Людмила Борисовна

продолжала свое мелочно и бестактно:

– Женщина наряжается для того, кто ей нравится, говорят

японцы.
– На крупных губах ее блуждала злая улыбка.

– На Ариадне костюмчик, надо думать, импортный, - не

поддержала золовку Варя.

– Только зеленый не ее цвет, - заметила Александра

Васильевна.

– А почему Николай без жены? - снова с намеком

спросила Людмила Борисовна.

– Возможно, ребенка не с кем оставить, - предположила

Варвара Трофимовна.

– Дело не в ребенке, - вздохнула Александра Васильевна.

Она понимала, на что намекает Орлова, и удовлетворила ее

любопытство: - Что-то не ладится в их семейной жизни.

– Они что, всерьез разводятся? - спросила Варя. Она

слышала от брата о неладах в семье Фроловых.

– Кто их разберет! Я решила оставаться в стороне.

– Значит, появилась женщина, - категорично заявила

Людмила Борисовна, и в голосе ее прозвучало учтивое

безразличие.

– Возможно, - кротко ответила Александра Васильевна.

Но Орлова не могла этим удовлетвориться.

– Не она? - кивнула в сторону калитки. - От старика

бегает.

– Кто их знает! Пошли же в лес, - вздохнула Александра

Васильевна, пересилив себя.

– От такого Мазепы не только в лес, в пустыню убежишь, -

с оттенком злорадства заключила Людмила Борисовна.
– Он

что и где?

– В Союзе архитекторов, - ответила Варя.

– Чем занимается?

– У входа в рай молитвы продает, - съязвила Никулина.

– Да, салат хорош с уксусом, а мужчина с характером, -

по-своему подытожила Людмила Борисовна и почему-то

добавила: - Полюбится, так и рябой за красавца сойдет.
– Колю

она невзлюбила. "Неотесан, груб, развязен и места своего не

знает", - мысленно вынесла ему приговор, хотя видела его

едва ли не во второй или в третий раз.
– Что-то наши мужчины

распетушились, митинг устроили.

И в самом деле: из вишневой беседки доносились

возбужденные голоса, среди которых особенно выделялся

густой и самоуверенный бас Александра Кирилловича.

Ох эта вишневая беседка с круглым столом и удобными

скамейками! Сквозь листву молодых вишен пробиваются