Бородинское поле

Шевцов Иван Михайлович

– Чистейшей воды формализм!
– порывисто ответил Олег.

– А что вы в таком случае понимаете под словом

"традиции"?
– обращаясь к Никулину, быстро перешел в атаку

Брусничкин, - Копировать зодчих прошлого? Это уже будет

архаика, эпигонство, если хотите.

– Зачем копировать? - спокойно отозвался Никулин. -

Продолжать развивать их, вносить свое. И лучшие образцы

нового затем создают традиции, я так понимаю.

–

Вот он и вносит свое, предлагая дом-парус, - сказал

Орлов снисходительно и небрежно.

– Не свое вносит, а чужое, безликое, - поморщился Олег.
–

Каждый дом должен нести отпечаток личности автора.

– А если ее нет, личности?
– заметила Валя.

Людмила Борисовна не могла оставаться безучастной.

Уж если эта скромница и тихоня Валя встряла в разговор и эта

воображала Ариадна ставит шпильки своими репликами, то не

в характере Людмилы Борисовны оставаться в тени. Нет, она в

архитектуре тоже разбирается, и не хуже некоторых, она тоже

может и возразить и поспорить. Особенно с этими фанатиками

старины и национальных традиций. И она заговорила хотя и не

совсем к месту, но зато уверенно и важно:

– В конце концов ничто не вечно - и ленинградское

Адмиралтейство, как и московский дом Пашкова, ждет участь

Парфенона.

– Но жизнь этих зданий можно и нужно продлить. Это в

наших силах, - сказал Никулин.
– И желательно, чтоб идущая

им на смену молодая поросль зданий не была безликой,

уродливой, а чем-то напоминала своих предшественников.

Дома, как и люди, должны иметь наследственные гены и с

каждым поколением совершенствоваться.

– Но не нужно дрожать над каждой хибарой только

потому, что она старая. Сносить их надо и на их месте строить

новое, - продолжала настойчиво Людмила Борисовна,

почувствовав себя уязвленной.

– Конечно, где-то достаточно снести случайную ветхую

постройку, чтоб вырисовался прекрасный ансамбль, - сказал

Никулин. - А где-то на освободившейся площадке создать

новое, дополнить старое, но так, чтоб не нарушать гармонии,

цельного. В разумных пределах.

– Как Дворец съездов в Кремле? - сказал Глеб

Трофимович.

– Можно и не так, - ответил Никулин примирительно.

– Хорошо, допустим, в отдельности это здание не имеет

ни архитектурной, ни исторической ценности, и вы решили его

сломать, - стремительно продолжал Макаров. - Но оно уже

вписано в архитектуру, в площадь, улицу, оно этап в

градостроительстве, памятник своего времени. Почему его не

сохранить?

–

А если оно ветхое, если содержание его обходится

дороже постройки нового? - продолжал Никулин. - Можно

группы разрозненных зданий превратить в цельный ансамбль,

увязав новое со старым.

Дмитрий Никанорович сделал паузу. Порозовевшее лицо,

резко оттененное сединой еще густых волос, сделалось

строгим и сосредоточенным.

– Я хочу пояснить вопрос, по которому в последнее время

много спорят: о том, что сносить в Москве и что сохранить. Я

не буду возвращаться в недавнее прошлое, когда было безо

всякой надобности уничтожено несколько архитектурных и

исторических памятников, в том числе и грандиозный памятник

в честь победы над Наполеоном, построенный на народные

деньги. Это была величайшая глупость, если не

преднамеренный, сознательный вандализм.

Начав так, он как бы заинтриговал слушателей. Он

говорил спокойно, вдумчиво, делая паузы. Его никто не

перебивал.

– Вспомним, как складывался архитектурный облик

Москвы. Сначала были усадьбы с продуманной планировкой.

Они создавали своего рода архитектурные ансамбли. Затем на

них наслаивалась торгово-ремесленная окраина. Здания эти

возникали стихийно, без плана. Они не увязывались ни с

соседними строениями, ни с окружающей средой. Создавался

хаос. А ведь до них - я имею в виду восемнадцатый век и

начало девятнадцатого - даже не связанные между собой

усадьбы создавали стилистическое единство. А потом в это

единство ворвался хаос отдельных разностильных зданий.

Каждый строил, как умел, не считаясь ни с чем. Мой дом - как

хочу, так и строю. В Москве, пожалуй, был один-единственный

ансамбль - Театральная площадь. Но впоследствии и он был

разрушен незванно вторгшимися в него модернягами

"Метрополя" и ЦУМа. Тот же модерн половецкой ордой

ворвался и на Кропоткинскую улицу. Сейчас идет выявление

архитектурных памятников путем расчистки территории вокруг

них, убирается купеческо-ремесленное наслоение,

обветшалое, пришедшее в негодность. И вот некоторые

товарищи, не совсем поняв, что, собственно, делается,

поднимают безосновательную панику.

– Но ведь... - попытался было возразить Глеб

Трофимович, но Никулин остановил его мягким жестом:

– Не спорю, допускается и здесь перебор. Но за этим

строго следит Общество по охране памятников. Без согласия с