Бородинское поле
Шрифт:
неяркие, но еще по-летнему теплые и мягкие солнечные лучи и
ложатся золотисто-зелеными пятнами на стол. Она стала
местом бурной дискуссии по вопросу архитектуры и
градостроительства.
Людмила Борисовна не слышала начала разговора. Она
подошла к беседке, когда страсти уже накалялись. Олег,
порозовевший, возбужденный, говорил:
– Однообразие новых жилых районов, унылая серятина,
города утратили индивидуальные черты, свое наследственное
лицо,
типовые проекты, индустриальные методы.
– Но и при индустриальном методе можно и нужно
использовать эстетические возможности, создать ансамбль с
художественным единством, - возразил Штучко.
– Что создает
лицо современного города? Здание вокзала, аэропорта,
дворец, театр, музей? Нет. Жилой комплекс, массив. И в этот
комплекс нужно вписывать отдельные здания культурного и
общественного назначения. Индивидуальный проект -
удовольствие дорогостоящее. Это расточительство. -
Скрипучий голос его звучал тягуче и настойчиво.
Брусничкин встал и, энергично жестикулируя, продолжил
мысль тестя:
– Расточительству в архитектуре нужно сказать
решительное "нет". Индустриализация строительства - это
необходимая норма времени. Она есть и будет, она, если
хотите, благо, только она дает возможность решить жилищную
проблему. И не она причина безликости и серости. Надо
думать, дерзать. – Хитрые, настороженные глаза его тем
временем шарили по вишневому забору, точно пытались
проникнуть сквозь ветки и кого-то найти. Пожалуй, только
Думчев да Людмила Борисовна правильно понимали этот
пытливый, ищущий взгляд.
– Но, Леонид Викторович, вопрос экономичности, он ведь
не однозначен, - воспользовавшись паузой, сказал Никулин.
–
Строим мы на десятилетия или на века. Что экономичней?
Нельзя жить одним днем. Сэкономишь на проектировании,
потом в десять раз больше потеряешь на эксплуатации и
ремонте. Как вы считаете, Валентина Ивановна? - Дмитрий
Никанорович хотел втянуть и ее как художницу-
монументалистку в довольно острый разговор.
Олег посмотрел на Валю приветливо и поощрительно,
точно внушал ей состояние спокойствия и уверенности. Ее
правдивые добрые глаза столкнулись с его - ласковыми и
веселыми, и она правильно поняла его взгляд, заговорила
осторожно, но настойчиво:
– Если подходить к зданию только с утилитарных позиций:
мол, зачем та или иная деталь, что она дает, - то мы утратим
эстетическую сторону. Колонны, арки, та
Желтовского или шпили наших высотных зданий - они,
конечно, стоят денег. Но что это - излишество,
украшательство? Нет! Есть выражение - "функциональная
бесполезность". Но эстетически нужное, а значит, и полезное.
– Но есть же бесполезные детали, - перебил ее
Брусничкин.
– Красиво, но бесполезно.
– А какая польза от Адмиралтейского шпиля? Или
Петропавловской иглы, от колонн Исаакия? - вежливо, но
твердым, спокойным тоном ответила Валя.
– Никакой! - быстро парировал Брусничкин. - Колонны
Исаакия - это элементарная безвкусица.
– А колонны баженовского дома Пашкова? - В ней
пробуждалась решимость.
– Извините, это нечестный прием, - с небрежной
отчужденностью возразил Брусничкин.
– Почему же нечестный?
– возмутился Олег. Он весело
посмотрел на Валю, и его насмешливый взгляд выражал
одобрение. - Когда вам крыть нечем, когда не хватает
аргументов, вы прибегаете к банальной фразе: "Нечестно". Это
тоже своего рода прием... нечестный. По-вашему, колонны
Исаакия - безвкусица и расточительство?
– Несомненно, - отрубил Брусничкин и ядовито
усмехнулся.
– И конечно же взорванный Храм Христа? - принимая
вызов, шел на обострение Олег. Он был недоволен
появлением Брусничкина на его юбилее, испытывал неприязнь
к этому человеку. И особенно его рассердила попытка
Брусничкина уязвить Валю, которая покоряла его своей
добротой, неотразимой нежностью и талантом вдумчивого,
серьезного художника.
– И безвкусица и расточительство, - настаивал
Брусничкин,
– И шпили московских так называемых высотных зданий?
– с откровенным вызовом продолжал Олег, бледнея.
– Да, если хотите. Но этот вопрос решен и не требует
дискуссий, - попытался уклониться Брусничкин.
– Собственно, кем решен?
– спросил Глеб Трофимович.
–
Я что-то не помню такого решения.
– Временем, - слегка тушуясь, обронил Брусничкин.
– Возможно, я ничего не понимаю в архитектуре, но мне
кажется, время решило вопрос в пользу высотных зданий, -
возразил Глеб Трофимович.
– Я не считаю уместным продолжать разговор об этих
зданиях, - отмахнулся Брусничкин.
– Это почему же? Потому что здесь присутствует автор
одного из этих зданий, Дмитрий Никанорович Никулин? -
настаивал Глеб Трофимович, глядя на Брусничкина