Бородинское поле

Шевцов Иван Михайлович

обострять при людях отношений, смягчил холодно, но

вежливо:

– Тут говорили о роли архитектора в современном

градостроительстве.

– В век индустриального строительства роль архитектора

сводится к нулю. Я имею в виду архитектора-творца, - сделав

серьезное лицо, заговорила Ариадна. - Мы - ремесленники.

Допустим, вы предложили оригинальный проект. Начинается

его обсуждение: советы, замечания, категорические

требования.

Проект ваш идет по разным инстанциям, или, как

мы их называем, отстойникам. И учтите - советы и замечания

критиков для вас обязательны. Тут убрать, здесь добавить, это

переделать. Кто делает замечания и указания? Узкие

специалисты. Они рассматривают ваш проект со своей чисто

ведомственной точки. Им нет дела до целого. Они указуют, и

указания их носят форму закона. В результате от вашего

гениального проекта остаются рожки да ножки. Дальше.

Начали строить. И что же? Там уже технология начинает на

вас давить, рационализм диктует. Строители запросто меняют

ваш проект, то есть вносят в него свои элементы. Мол, нет

такого-то облицовочного материала, нет такой-то детали.

– Выходит, Коля запросто может испортить ваш проект?
–

не без умысла вступила в разговор Людмила Борисовна.

– Кстати, где он, Коля? - с нарочитой шутливостью

засуетился Брусничкин.
– Подать сюда Колю-Николая.

– Пусть объяснится, - с двусмысленным намеком

продолжала ставить шпильки Людмила Борисовна.

– Я здесь, - бодро отозвался Коля из-за вишни. Он стоял

с наружной стороны беседки. Но предусмотрительный Штучко

попытался вернуть разговор в прежнее русло:

– Да, ассортимент деталей очень беден. В этом виновата

промышленность и вы, Александр Кириллович.

– А я в какой связи?
– степенно и важно отозвался Орлов.

– Как представитель Госплана. Вы планируете.

– Лично я вообще против всякого украшательства. И

напрасно Глеб Трофимович с такой яростью обрушился на

гостиницу "Интурист". Она ничуть не хуже гостиницы "Россия"

по другую сторону Кремля...

– Ну знаешь ли...
– выразил возмущение Олег.

– А чем она хуже, скажи? Внешний вид вам не нравится?

А наплевать на внешний вид, важно, чтобы было удобно

внутри, чтобы комфорт был. Для человека это главное. А вся

ваша внешняя декорация - дело пустое. На Западе это давно

поняли. До нас, как правило, прогрессивные идеи, как и мода,

доходят позже, - невозмутимо продолжал Орлов.

– Уже дошли, Александр Кириллович, и "Интурист" тому

наглядный

пример, - быстро и запальчиво отозвался Олег.
–

Духовный элемент в архитектуре исчезает или уже исчез.

Остался голый технический расчет. Гармония, прекрасное, все,

против чего ты выступаешь, - это отжившие понятия. Древние

были богаче нас. Они чувствовали, понимали красоту. А чего

стоит наша "свободная планировка", этот хаос наизнанку!

Попробуйте найти в ней нужный вам дом. Пока найдешь - и в

гости не захочешь.

– Нужен дом-образ, а не просто жилище, как предлагает

Александр Кириллович, - робко вставила Валя.

– Но поймите, время изолированных, отдельных

шедевров миновало. Наступило время комплексов. Теперь

надо думать о выразительности не отдельного здания, а

комплекса, если хотите - целого микрорайона, - решительно и

настоятельно сказал Штучко. Он не любил накала страстей и

всегда старался примирить даже непримиримое. - Нельзя

игнорировать и архитектуру современного Запада. Там есть

смелые проекты. Например, Фридман с его мобильным

городом над Парижем. Гигантская металлическая конструкция,

заполненная блоками-квартирами.

– И надо думать, удобными квартирами, располагающими

к отдыху, - вяло и вымученно вставил Орлов. - А я живу в

высотном на площади Восстания. Четыре комнаты, а

планировка не располагает к отдыху. Неуютно.

– Об уюте сами позаботьтесь, - сказала Ариадна.

– Нет, дорогая, не всегда, - возразила Людмила

Борисовна, уловив в реплике Ариадны язвительные нотки.
–

Мы третий гарнитур уже поменяли, а уюта нет.

– Проще поменять квартиру, чем менять гарнитуры, -

сказал Брусничкин. - Давайте махнем. Мне нравится район

площади Восстания.

– А вы где живете?

– На проспекте Мира. Тоже четырехкомнатная.

Предложение Брусничкина не нашло отклика у Орловых.

Наступила пауза. Тогда Никулин, обращаясь к Штучко, сказал:

– Ты говоришь о смелых проектах, о Фридмане. Я с тобой

согласен: нужен полет фантазии, смелый, дерзкий, даже

рискованный. Но при одном условии: нельзя забывать о

национальном стиле, об удобстве, эстетическом элементе.

Смелые проекты есть и у нас. Ты, наверно, видел проект дома

в форме египетской пирамиды? Только на земле - узкая часть.

Высота - сто метров, длина - двести. Этакий парус с одним

лифтом в центре.

– Ну и что же?
– Это Брусничкин.