Бородинское поле
Шрифт:
возможной смерти он привык, она его не то что не пугала, она
просто-напросто не занимала его. А вот сейчас явилась
непрошеной гостьей, неожиданно и опять же какой-то
необычной стороной; он подумал, если уж суждено ему быть
убитым, то лучше бы здесь, на Бородинском поле, как Гоголев.
Частые думы о жене и дочери истомили, но не
ожесточили его душу. Он продолжал думать о них, как о живых,
не теряя веры в чудо. Они являлись к
тревожном сне даже здесь, на Бородинском поле, когда ему
удавалось сомкнуть глаза на часок-другой. Они явились к нему
в мыслях и теперь, когда фашистские танки приближались к
минированной полосе перед обороной его полка. И Нина, тогда
еще не Макарова, а Неклюдова, вспомнилась ему веселой
девчонкой с необычным цветом глаз, и ее дом в Девятинском
переулке, двухэтажный старый, с прогнившей деревянной
лестницей, и шумная коммунальная квартира, в которой она
жила. Мысли о маленькой Наташе разрывали сердце и
взывали к отмщению.
Танки приближались. Глеб знал, что сейчас он должен
быть не здесь, на НП, а на своем командном пункте, куда
сходились нити управления боем, но он не спешил уходить.
Отсюда, с высокого холма, удобно было наблюдать за полем
боя, и он решил остаться здесь, где по соседству с могилой
неизвестного солдата стояло орудие сержанта Ивана
Федоткина, бывшего токаря. Маленький юркий Федоткин,
энергично жестикулируя, что-то объяснял своим подчиненным
Елисею и Петру Цымбаревым. Петр, круглолицый, кареглазый,
степенный и обстоятельный, внешне и характером
удивительно похожий на своего отца Елисея, был наводчиком,
Елисей - заряжающим. Идущие в атаку танки стреляли из
пушек, и так как курган этот был слишком заметной целью, то
больше всего снарядов выпадало на его долю. Снаряды то со
свистом пролетали так низко над курганом, что инстинктивно
хотелось прижаться к земле, то врезались в примороженную
толщу холма, вздымая фонтаны земли, снега и горячих
осколков, которые барабанили по орудийному щиту. Акулов
считал немецкие танки. Макаров тоже считал. Спросил
Акулова:
– Сколько?
– Не меньше двадцати, товарищ подполковник.
– Пожалуй, больше, - отозвался Макаров.
– А почему бы их с дальней дистанции не шугануть?
–
подсказал Акулов.
– Рано, Кузьма, терпение. Шуганем в свое время.
Федоткин слышал этот диалог, тоже отозвался из-за
щита:- Разрешите нам, товарищ подполковник, все равно нас-
то они давно обнаружили.
– Погоди.
преждевременно, - спокойно произнес Макаров.
Но ждать долго не пришлось. Первый танк подорвался на
мине на левом фланге, у самой железной дороги. Он выскочил
из леса неожиданно и сразу бросился в сторону кустов, где
стояло орудие сержанта Ткачука. Сержант даже не успел
подать команду, как прозвучал глухой и не очень сильный
взрыв, и танк завертелся на одной гусенице. Бледный,
худенький Ткачук понял, что танк наскочил на мину, и решил
добить его, зычно скомандовал:
– Прицел шестнадцать, по танку. .
– Отставить! - послышалась глухая команда лейтенанта
Гончарова.
– Он от нас никуда не уйдет, а сейчас незачем себя
демаскировать. Вон они - главные, смотрите.
Танки приближались к переднему краю. От их рева, от
грохота и лязга гусениц гудел надрывно воздух и жалобно
стонала земля. Когда Гончаров скомандовал Ткачуку
"Отставить", справа, в стороне монастыря, напротив НП
командира полка, раздалось несколько глухих взрывов мин.
Вслед за тем поднялась яростная артиллерийская пальба - это
вторая батарея вступила в бой с танками. Начало эту пальбу
орудие Федоткина, когда, как и на левом фланге, головной танк
наскочил на мину.
Глеб видел, как эти танки подорвались на минах, но
другие продолжали стремительный бег вперед. И что удивило
и встревожило командира полка, так это то, что первые залпы
орудий не причинили танкам никакого вреда. Не может быть,
чтобы наводчики мазали - Глеб видел, как снаряды попадали в
лобовую броню, а танки тем не менее как ни в чем не бывало
продолжали идти напролом. Один танк уже проскочил было
невредимым минированную полосу и устремился прямо к
подножию кургана. Но на этот раз посланный Петром
Цымбаревым снаряд оказался для него смертельным: он
прошил броню и разорвался внутри танка. Три танка уже
горели справа от кургана, один танк горел слева. И тогда
произошло нечто неожиданное: все танки, очевидно по единой
команде, повернули влево - на Багратионовы флеши и пошли
друг за другом, гуськом. Они решили таким образом
преодолеть минное поле. Лейтенант Гончаров в это время
находился возле орудия Тараса Ткачука, а танки шли прямо на
второе орудие, которым командовал старший сержант
Малахов. Огонь их пушек и пулеметов был сосредоточен на