Божественная комедия

Алигьери Данте

₁₄₅

Но не потерпит бог, чтоб сан священный Носил он долго; так что канет он Туда, где Симон волхв казнится, пленный;

₁₄₈

И будет вглубь Аланец оттеснен». [1761]

Песнь тридцать первая

_{Эмпирей — Райская роза (продолжение)}

1761

В те дни увидят в божием суде… — В дни Генриха VII римским папой будет коварный Климент V (см. прим. А., XIX, 79–84), который по отношению к императору поведет себя двулично, так что его явный

путь будет непохож на сокровенный (Р., XVII, 82–83 и прим.). Но он переживет Генриха всего на восемь месяцев и канет вниз головой туда, где казнится Симон-волхв, в одну из круглых скважин третьего рва Злых Щелей (А., XIX, 79–84), оттеснив вглубь Аланца, то есть Бонифация VIII (см. прим. А., XIX, 52), уроженца Аланьи (Ананьи).

₁

Как белой розой, чей венец раскрылся, Являлась мне святая рать высот, С которой агнец кровью обручился;

₄

А та, что, рея, [1762] видит и поет Лучи того, кто дух ее влюбляет И ей такою мощной быть дает,

₇

Как войско пчел, которое слетает К цветам и возвращается потом Туда, где труд их сладость обретает,

1762

А та, что, рея — то есть другая небесная рать, ангелы.

₁₀

Витала низко над большим цветком, Столь многолистным, и взлетала снова Туда, где их Любви всевечный дом.

₁₃

Их лица были из огня живого, Их крылья — золотые, а наряд Так бел, что снега не найти такого.

₁₆

Внутри цветка они за рядом ряд Дарили миром и отрадой пыла, Которые они на крыльях мчат.

₁₉

То, что меж высью и цветком парила Посереди такая густота, Ни зрению, ни блеску не вредило;

₂₂

Господня слава всюду разлита По степени достоинства вселенной, И от нее не может быть щита.

₂₅

Весь этот град, спокойный и блаженный, Полн древнею и новою толпой, [1763] Взирал, любя, к одной мете священной.

1763

Древнею и новою толпой — то есть праведниками Ветхого и Нового завета.

₂₈

Трехликий свет, ты, что одной звездой Им в очи блещешь, умиротворяя, Склони свой взор над нашею грозой!

₃₁

Раз варвары, пришедшие из края, Где с милым сыном в высях горних стран Кружит Гелика, [1764] день за днем сверкая,

₃₄

Увидев Рим и как он в блеск убран, Дивились, созерцая величавый Над миром вознесенный Латеран [1765] , —

1764

Гелика — созвездие Большой Медведицы, с

милым сыном, то есть с созвездием Волопаса (см. прим. Ч., XXV, 131).

1765

Латеран — один из округов Рима — в смысле: Рим. Латеранский дворец был резиденцией римских императоров, а затем — пап.

₃₇

То я, из тлена в свет небесной славы, В мир вечности из времени вступив, Из стен Фьоренцы в мудрый град и здравый,

₄₀

Какой смущенья испытал прилив! Душой меж ним и радостью раздвоен, Я был охотно глух и молчалив.

₄₃

И как паломник, сердцем успокоен, Осматривает свой обетный храм, Надеясь рассказать, как он устроен, —

₄₆

Так, в ярком свете дав блуждать очам, Я озирал ряды ступеней стройных, То в высоту, то вниз, то по кругам.

₄₉

Я видел много лиц, любви достойных, Украшенных улыбкой и лучом, И обликов почтенных и спокойных.

₅₂

Когда мой взор, все обошед кругом, Воспринял общее строенье Рая, Внимательней не медля ни на чем,

₅₅

Я обернулся, волей вновь пылая, И госпожу мою спросить желал О том, чего не постигал, взирая.

₅₈

Мне встретилось не то, что я искал; И некий старец [1766] в ризе белоснежной На месте Беатриче мне предстал.

₆₁

Дышали добротою безмятежной Взор и лицо, и он так ласков был, Как только может быть родитель нежный.

1766

Старец — Бернард Клервоский (ок. 1091–1153), богослов — мистик, принимавший живое участие в политической жизни своего времени. Данте видел в нем тип «созерцателя» (см. ст. 110–111), и в Эмпирее он является таким же наставником поэта, какою в Земном Раю была деятельная Мательда.

₆₄

Я тотчас: «Где она?» — его спросил; И он: «К тебе твоим я послан другом, Чтоб ты свое желанье завершил.

₆₇

Взглянув на третий ряд под верхним кругом, [1767] Ее увидишь ты, еще светлей, На троне, ей сужденном по заслугам».

₇₀

Я, не ответив, поднял взоры к ней, И мне она явилась осененной Венцом из отражаемых лучей.

1767

Взглянув на третий ряд под верхним кругом — Исполнив свою миссию путеводительницы, Беатриче вернулась на свое место в небесном амфитеатре (А., II, 101; Р., XXXII, 7–9).

₇₃

От области, громами оглашенной, Так отдален не будет смертный глаз, На дно морской пучины погруженный,

₇₆

Как я от Беатриче был в тот час; Но это мне не затмевало взгляда, И лик ее в сквозной среде не гас.

₇₉

«О госпожа, надежд моих ограда, Ты, чтобы помощь свыше мне подать, Оставившая след свой в глубях Ада,