Брак с летальным исходом
Шрифт:
«Убийца. Отравительница. Черная вдова», — не так ли окрестили меня газетчики Аллегранцы? И кто поверит моим словам?
Стиснув зубы, я упрямо тряхнула головой.
— Нет уж, котик, мы за твою жизнь еще поборемся, — прошептала я скорее себе, чем Милорду, поглаживая его серую шерсть.
Кот хрипло мяукнул.
Я занесла зверя в ванную комнату, осторожно положила на дно ванны и приготовилась, отбросив брезгливость, сделать то единственное, что приходило в голову при мыслях об отравлении — промывание желудка.
Раскрыв коту пасть и не давая сжать зубы, я тоненькой струйкой начала
— Держись, котик, — ободряюще сказала я и надавила на корень языка.
Милорд, после вынужденного купания выглядевший особенно тощим и несчастным, лежал на свернутом в несколько слоев полотенце. Он все еще практически не двигался, но дыхание его было хоть и частым, но ровным. Я не отходила от кота ни на минуту, лишь изредка забываясь беспокойной дремотой. Голова раскалывалась, меня бросало то в жар, то в холод, но я держалась. И тогда, когда небо за окном побледнело предрассветной серостью, устало, но облегченно выдохнула: если Милорд дотянул до утра, самое худшее позади.
За неплотно прикрытой дверью раздавались далекие шаги и слышались негромкие переговоры слуг. Снаружи загрохотала повозка, доставившая свежие продукты из Аллегранцы, и я улыбнулась, представляя встречу Лоиссы с молодым
извозчиком.
Решив, что дальше тянуть бессмысленно, я оправила платье и вышла в коридор, остановившись у своей двери. Я не знала, как долго придется ждать лорда Кастанелло, но идти за ним на его половину не хотелось, особенно после недвусмысленного приказа там не появляться.
Наконец, дальняя дверь в хозяйском крыле открылась, и лорд, на ходу поправляя пиджак, показался в коридоре. Я поспешила к нему.
— Доброе утро, миледи, — поздоровался он, но, заметив мой просящий взгляд, нахмурился и спросил. — Что-то случилось?
Мне показалось, он хотел добавить «опять», но сдержался.
— Да, — коротко ответила я. — Мне нужна ваша помощь.
Без лишних разговоров лорд пошел вслед за мной к моей комнате. Увидев кота, он застыл и некоторое время безмолвно рассматривал лежащего зверя. Я видела, как под кожей играли желваки, но кроме этого лорд Кастанелло ничем не выказывал раздражения или удивления.
— Я нашла его ночью в гостиной, когда решила спуститься за книгой, — поспешно объяснилась я, почувствовав, что молчание слишком затянулось. — Ему уже было плохо. Мне кажется, это отравление. Я сделала, что могла.
Лорд окинул меня пристальным взглядом.
— Думаете, что можете его спасти?
— Могу попытаться.
— Хорошо. Попытайтесь, — кивнул он. И, чуть помолчав, добавил. — И объясните, пожалуйста, зачем вам понадобилась книга среди ночи.
— Мне не спалось, — уклончиво ответила я, не желая вдаваться в подробности.
Я ожидала привычных уже въедливых расспросов, но против обыкновения, лорд не проявил интереса.
— Тогда, вероятно, Милорду повезло, — только и сказал он.
Лорд потянулся рукой к лежащему неподвижно коту, но так и не коснулся потускневшей шерсти. Пальцы его слегка подрагивали. Почувствовав близость хозяина, Милорд поднял голову, выпрашивая сочувствия и ласки, но лорд Кастанелло уже выпрямился, отвернувшись, словно бы избегал встречаться глазами
«Он не жалеет даже тех, кто его сильно любит», — всплыли в памяти строчки из подкинутой мне записки. Но это ли я видела сейчас перед собой? Сейчас лорд Кастанелло выглядел растерянным, подавленным, взволнованным — чувствующим, а не черствым и равнодушным лордом, каким он зачастую казался мне во время нашего общения.
— Мне нужно уехать, миледи, — голос супруга прозвучал глухо. — За всем необходимым можете обращаться к слугам. Надеюсь, — он мотнул головой и отчего-то не стал договаривать.
Я смотрела на чуть сгорбившуюся спину и опустившиеся плечи человека, ставшего моим мужем, и не могла избавиться от чувства, что слово «надежда», столь резко оборванное лордом, отдавало горечью. Казалось, будто лорд Кастанелло давно разучился надеяться. Но почему? Я не знала причины, но словно бы кожей чувствовала всколыхнувшуюся вокруг него волну отчаяния и застарелой боли.
Ощущать это было невыносимо.
Повинуясь внезапному порыву, я подалась ближе, чтобы накрыть ладонью его руку в попытке приободрить. Заметив мое движение, лорд бросил взгляд на нагрудный карман, откуда свешивалась цепочка часов, и резко отшатнулся.
— Доброго дня, миледи, — коротко произнес он, прежде чем выйти из комнаты.
Лорд отбыл, не дожидаясь завтрака, а я поспешила заняться лечением кота. В огромной библиотеке семейства Кастанелло, содержавшей, казалось, не одну тысячу всевозможных изданий, отыскалось и несколько трудов по ветеринарии. Набрав целую стопку книг — «Полный методический лечебник конский, скотский и других видов», «Краткие начертания анатомии домашних животных», «Начальные основания медицины, ветеринарии и скотолечения» — я поднялась к себе и принялась штудировать все, что удалось найти по части отравлений.
К моему счастью, в методах определения состава яда и выбора подходящего лечения коты мало чем отличались от людей. Взяв на пробу кровь и слюну — Милорд недовольно ворчал, но был слишком вял, чтобы помешать мне — я разложила их на компоненты, надеясь, что еще сумею обнаружить следы яда. В отличие от магических преобразований, разложение не требовало дополнительных источников энергии.
Достаточно было силы самого мага.
В случае с Милордом не было необходимости в большом резерве сил. Моих способностей, даже не усиленных накопителем, оказалось вполне достаточно. Крысиный яд удалось исключить почти сразу же, да и внешних повреждений, описанных в книгах, не наблюдалось. Остатков афродизиака также не чувствовалось. Но, без сомнения, я ощущала в крови кота четкий магический след. Знакомый, изученный до мелочей, словно почерк.
Вряд ли это было простым совпадением.
В дверь негромко постучали, и я вздрогнула от неожиданности, вмиг потеряв концентрацию. Отложив пропитанный кровью и слюной платок, я отперла замок и
увидела на пороге Клару со стопкой свежего белья, ведром и щеткой.
— Разрешите прибраться, миледи? — спросила горничная.
Я посторонилась, пропуская её внутрь. Только когда служанка, оглядев комнату, вдруг побледнела и с испуганным вскриком отпрянула в сторону, сообразила: задумавшись, я забыла сказать ей о Милорде.