Бросок Венеры
Шрифт:
– Папа, ты с годами становишься всё религиознее, - спокойно констатировал Экон.
– Возможно. Если я теперь и не сильнее почитаю богов, чем прежде, то, по крайней мере, сильнее их боюсь. Впрочем, если хочешь, можешь вообще не думать о богах. Считай, что это просто расчёт между мной и тенью Диона. По крайней мере, чувства долга у меня больше, чем благочестия.
Экон с серьёзным видом кивнул. Как всегда, он меня понял.
– Чего же ты хочешь от меня?
– Ещё не знаю. Может быть, и ничего. Разве только чтобы ты выслушивал мои рассуждения
Он взял меня за руку:
– Если тебе понадобится что-то сверх этого – обязательно скажи мне. Обещай, папа.
– Я обещаю, Экон.
Он отпустил мою руку. В доме снова послышался вопль кого-то из близнецов. Вообще-то им давно уже пора быть в постели, подумал я. Через неплотно прикрытые ставни я видел, что снаружи уже совсем темно.
– А что об этом думает Бетесда? – спросил Экон.
Я улыбнулся:
– Почему ты решил, что я ей что-то рассказал?
– Что-то сказал непременно, пока ужинал с ней сегодня вечером.
– Да. Историю моего посещения садов Клодии, разве что немного подправленную.
– Ха! Думаю, Бетесда бы оценила по достоинству описание голых купальщиков! – засмеялся Экон.
– Возможно, но я как-то забыл упомянуть о них. Кроме того, я упустил и подробности одеяния Клодии, которые тебя так заинтересовали.
– Полагаю, в первую очередь они заинтересовали тебя, папа. А появление из реки Клодия – голого, как рыба в море?
– Тоже опустил. Хотя брат с сестрой в тот момент, когда я их покидал, в самом деле обнимались.
– И целовались?
– И целовались. Должен же я был дать Бетесде хоть какой-то материал для сплетен.
– И что она думает об обвинениях против Марка Целия?
– Непоколебимо стоит на том, что это бред.
– В самом деле?
– «Быть такого не может!» - говорит она. «Марк Целий не мог совершить такого злодеяния, женщина порочит его!». Я спросил, на чём основана её уверенность, но в ответ получил только взгляд Медузы. У Бетесды всегда была слабость к нашему лихому молодому соседу. Точнее, бывшему соседу.
– Да, теперь она уже не сможет видеть его через улицу.
– И мы все лишились возможности наблюдать, как он в середине дня пытается войти в собственную дверь, с растрёпанными волосами и налитыми кровью глазами. И не увидим, как он пьянствует на улице в компании проституток с Субуры. И не услышим среди ночи, как его пьяные друзья громогласно декламируют похабные стихи…
– Папа, хватит! – Экон уже трясся от смеха.
– Я почти и не шучу, - сказал я, вдруг помрачнев. – Судьба молодого человека под угрозой. Если его признают виновным, то лучшее, на что может рассчитывать Марк Целий – это отправиться в изгнание. Его семья будет опозорена, его карьера на этом и закончится, о любых перспективах можно будет забыть.
– Не думаю, что это достаточное наказание. Если, конечно, он виновен.
– Вот именно: если виновен, - ответил я. – А моё дело – выяснить это.
– А если вдруг окажется,
– Тогда я так и скажу Клодии.
– Думаешь, это будет иметь для неё какое-то значение? – проницательно заметил Экон.
– Ты ведь, как и я, знаешь: действительная виновность или невиновность человека если и могут сыграть в римском суде какую-то роль, то разве что по случайности.
– Ты хочешь сказать, что главная цель Клодии – уничтожить Целия, а не найти убийцу Диона?
– Я допускаю такую возможность. Брошенная женщина…
– Если только это не она его бросила, папа.
– Подозреваю, что это – одна из тех вещей, которые мне предстоит выяснить.
– Если верить слухам, Целий не будет первым мужчиной, которого Клодия уничтожила, - сказал Экон. – Согласись, изгнание и лишение чести – вещи более милосердные, чем яд.
– Ты имеешь в виду ту сплетню – будто она три года назад отравила своего мужа?
Он кивнул.
– Говорят, Квинт Метелл Целер накануне был здоров, как бык – а на следующий день уже умер. Я слышал, что они с Клодией всегда жили неладно, и вдобавок Целер стал смертельным врагом её брата Клодия. Для этого вроде бы имелись какие-то политические причины – но какой мужчина потерпит, чтобы шурин был его соперником на супружеском ложе?
– Кто же из них посягнул на чужое: Клодий или Целер?
Он пожал плечами:
– За ответом на этот вопрос следовало бы обратиться к Клодии. Как бы то ни было, Целер проиграл окончательно – потерял свою жизнь. А теперь вот – Целий? Возможно, любой человек, осмелившийся встать между братом и сестрой, рискует больше, чем может себе представить.
Я покачал головой:
– Ты так пересказываешь эти сплетни, как будто уверен в их правдивости, Экон.
– Я всего лишь хочу, чтобы ты хорошенько задумался, с какими людьми имеешь дело. Ты ведь намерен идти до конца, верно?
– В расследовании убийства Диона – да.
– Под покровительством Клодии?
– Наняла-то меня она. По воле судьбы она сейчас служит Кибеле.
– Но ведь есть ещё опасность связаться с Клодием и вляпаться в политику…
– Я решился.
Он задумчиво провёл рукой по подбородку.
– Тогда, полагаю, для начала мы должны тщательно рассмотреть всё, что нам известно об этих Клодиях, прежде чем ты отправишься отстаивать их интересы и зарабатывать их серебро.
– Отлично, так что мы знаем о них? Только давай факты – отдельно, сплетни – отдельно.
Экон кивнул. Теперь он говорил вдумчиво, взвешивая каждое слово.
– Это патриции. Они принадлежат к древней и прославленной семье. У них много знаменитых предков, среди которых достаточно консулов. По всей Италии можно встретить построенные ими акведуки, храмы, базилики, портики, арки. Члены этой семьи благодаря бракам породнились со всей знатью, и создали такую путаницу, что распутать все эти нити совершенно невозможно. Клодии принадлежат к самой основе правящего класса Рима.