Будь проклята страсть
Шрифт:
— Жозефа, прочтя «Пышку», плакала три дня!
— Почему?
— Всё повторяла: «Так правдиво... так правдиво!»
Не разжимая объятий, оба рассмеялись.
Вышла Жозефа. Она совершенно не изменилась. В её лице с мужскими чертами боролись улыбка и плач. Когда Ги обнял её, слёзы одержали верх, но она быстро овладела собой.
— Месье Патиссо в «Воскресных прогулках» напоминает моего дядюшку Нисефора, — сказала она.
— Жозефа, неужели ты читаешь «Голуа»?
Ги с радостью собрался на пляж. Этрета был поистине очаровательным; он вошёл в моду, там появилось казино, вдоль берега днём гуляли отдыхающие.
— Что это, говорят, ты теперь пишешь в Париже книги? — спросил Люсьен.
— Так... рассказы.
— И о продажных женщинах в том числе, а? — Люсьен подтолкнул его локтем и улыбнулся.
— Да, и о них.
— Будь осторожен, малыш. — Люсьен посерьёзнел. — Чёрт знает, во что могут втянуть тебя эти женщины. Я рассказал священнику, что был у одной такой в борделе, когда последний раз ездил в Гавр с Арманом Пайроном. Священник спрашивает: «И вступил с ней в греховную связь?» Я отвечаю: «Она была очень соблазнительной, месье аббат, я только после третьего раза угомонился». А он мне: «Раз так, Люсьен, три дня не пей вина, завтра обедай без мяса и, выходя, опусти пять су в ящик возле двери». Я ему говорю: «Но, месье аббат, я заплатил девице!»
Возвратясь, Ги застал у матери гостью. Мадам де Мопассан представила её.
— Это Эрмина Леконт дю Нуи [91] . Муж её — архитектор и, кажется, проводит всё время в Румынии, — откровенно сказала она с улыбкой. — Мадам дю Нуи купила виллу Ля Бикок, что позади казино. Мы с нею приятельницы; по-моему, она очаровательная женщина.
Ги поклонился и поцеловал руку гостье.
— Месье Патиссо великолепен, — сказала мадам дю Нуи.
Это была женщина лет тридцати, с блестящими золотистыми волосами, белокожая, голубоглазая. Высокая переносица придавала её лицу особое своеобразие; она оказалась хорошей собеседницей, умной и образованной. Сквозь её холодную сдержанность иногда прорывался циничный юмор, видимо, она сблизилась с мадам де Мопассан благодаря их общей нелюбви к условностям. Они немного поговорили втроём, затем Ги пошёл проводить гостью. Когда они стояли на крыльце её дома, уже темнело, и в казино зажглись газовые фонари. Ги поинтересовался:
91
Эрмина Леконт дю Нуи — жена Андре Леконта дю Нуи — архитектора, который в 1870—1880-е годы занимался реставрацией исторических памятников в Румынии.
— Почему вы решили жить здесь?
— В Этрета? Да потому, что мне нравится здесь. Считаете, что не стоит?
— Я думал, вы предпочли бы Париж.
— Это так. Но подчас предпочтения не приводят ни к чему хорошему. — Она засмеялась. — Доброй ночи.
На третье утро Ги чуть свет отправился
— Здравствуйте. Влезайте сюда.
— С удовольствием. Я удивлена, что вы ещё здесь.
Ги помог ей влезть в лодку. Волосы её, перехваченные лентой, сверкали. Купальный костюм облепил тело, обрисовывая соски и неожиданно крутые при узкой талии бедра. Она вытаскивала вместе с ним ловушки, касаясь его рук своими. Потом поинтересовалась:
— Море — ваша стихия, так ведь? Вы делаете всё очень мастерски.
Он потянул верёвку, привязанную к большой ловушке.
— Так мастерски, что ловушка застряла.
Им было видно, что ловушка засела в расселине выступа скалы и верёвка обвилась вокруг него.
— Придётся нырять, — сказал Ги. Снял майку, потом глянул на женщину. — Я могу нырнуть в брюках.
После недолгой паузы они оба рассмеялись.
— Может, скромно отплывёте в сторону? — предложил Ги.
— Ни в коем случае, — ответила мадам дю Нуи и отвернулась. Он снял брюки и тут же очутился за бортом. Держась за планшир, сказал:
— Верёвку не трогайте. — Женщина поглядела на него. — Ловушка тяжёлая, и, когда я высвобожу её, она пойдёт ко дну.
Их лица чуть ли не соприкасались за бортом лодки.
— Понимаете?
— Да.
Мадам дю Нуи не отводила взгляда. Лодку слегка качнуло. На лоб ей упал большой локон волос.
— Вы красавица. Вы нравитесь мне, — сказал Ги.
Она улыбнулась.
— С берега, должно быть, это выглядит любопытно.
Ги нырнул, и вскоре, когда ловушка пошла вниз, верёвка с силой хлестнула по борту лодки. Молодой человек вынырнул.
— В носовом ящике должно быть полотенце, — сказал он, указав пальцем.
Мадам дю Нуи нашла его, подала и отвернулась, когда Ги влезал в лодку. Он моментально обтёрся и натянул брюки. Потом они вытащили ловушку с шестью замечательными крабами.
— Плывём к берегу? — спросил Ги.
Мадам дю Нуи села на скамью перед ним, опёрлась руками о борта, склонила набок голову и чуть насмешливо улыбнулась.
— Чудесный день, — сказала она.
Но когда Ги вечером зашёл за ней, сообщила, что от мужа пришла телеграмма, через два дня он приезжает на месяц. Они пообедали в казино, зашли в Ле Верги, потом молодой человек проводил её домой. Он был расстроен и слегка робел перед ней. Такие, как она, ему ещё не встречались.
На другое утро, когда Ги с матерью завтракали, Жозефа принесла пачку писем. Теперь ему поступали предложения из многие газет и журналов, от него ждали рассказов, очерков, статей. У них была обширная переписка с Гюисмансом, который собирался издавать новый еженедельник «Комеди Юмен». Жозефа готовилась подать большое блюдо с омлетом.
— Ги, смотри-ка.
Мадам де Мопассан взяла местную газету и прочла: «Вчера вечером в салоне принцессы Матильды Бонапарт на улице де Берри в Париже была поставлена пьеса «В старые годы»...
— Не может быть!
— «...нашего выдающегося земляка Ги де Мопассана».
— Покажи! — Ги пришёл в восторг. Он торопливо прочёл сообщение. — Знаешь, это большая честь.
— Не сомневаюсь, Ги.
— Флобер давно уже отдал ей эту пьесу. Она постоянно говорила, что поставит её. — Ги снова стал читать газету, но внезапно его стал бить озноб.