Будь проклята страсть
Шрифт:
— Отлично.
— Можно будет перемещать его с места на место, по Парижу, по пригородам. И всюду будет свой сюжет. Серию озаглавим «Воскресные прогулки парижского буржуа».
— Замечательно! Превосходно! Я дам объявление, что публикация начнётся с будущей недели.
Мейер подскочил и начал многословно, забавно рассказывать о возможностях, о розах и шипах журналистики, о жизни парижской биржи, где он работал до того, как уйти в газету, о католичестве, о своём пристрастии к похоронам и к театру. И в этой красноречивости, наигранности, неожиданных
— Дорогой собрат, вы должны приехать ко мне. Жду вас в редакции на улице Друо два...
— Малыш! — Дверь открылась, появилась Арлетта с сигаретой во рту. На ней не было ничего, кроме шали. Увидев Мейера, замерла, потом с неторопливой улыбкой раздела его взглядом. — Тебя кто-то спрашивает внизу, — сказала она Ги, не сводя глаз с покрасневшего гостя.
— Спасибо, Арлетта, — сказал Ги и крепко взял её за локоть. Уходя, она сладострастно завертела бёдрами и, перед тем как скрыться за дверью, послала Мейеру воздушный поцелуй.
Мейер кашлянул.
— Очаровательная... э... не буду вас задерживать. — Он взялся за шляпу. У двери остановился и заговорил доверительным тоном: — Я не решался предложить. Всё-таки известный писатель, может... э... имеет смысл сменить адрес? Я вовсе не хочу...
— Да, да. — Ги это казалось весьма забавным. — Очень любезно с вашей стороны. Пожалуй, придётся переехать отсюда. Сейчас я спущусь вместе с вами, иначе это путешествие может быть для вас чревато приключениями.
Пока они спускались, отворилось несколько дверей, девицы ласково приглашали их. У двери Артур Мейер раскланялся и вышел на улицу. Ги потёр руки.
— «Голуа»! Мадам Анжель! — Он чмокнул её, обнял и закружился вместе с ней по вестибюлю. — Я сотрудник «Голуа»! Сотрудник «Голуа», мадам! Я «дорогой собрат»!
Потом, внезапно увидев женщину, стоявшую в дверном проёме гостиной, замер. То была Ивонна Фоконье.
— Но... мадам.
Ги поспешил к ней и поцеловал руку.
— Решила поздравить вас с успехом, — сказала мадам Фоконье. Он увидел, что она улыбается, пытаясь скрыть нервозность. — Услышала о вас в Брюсселе. Я вернулась оттуда несколько дней назад.
— Очень любезно с вашей стороны... Ивонна.
Какой-то внутренний голос кричал ему: «Ей до смерти хочется. Погляди на неё. Она пришла отдаться тебе!»
— Любопытное место, — сказала Ивонна, быстро поводя глазами. — Та женщина...
— Они художницы, — торопливо сказал Ги. — Богема, ведут рассеянный образ жизни. Не обращайте внимания.
И, взяв её под руку, повёл к лестнице, но она неожиданно упёрлась.
— Куда мы идём?
Ги чувствовал, что она дрожит. И сам ощущал лёгкую слабость в коленках.
— Я живу наверху. Пойдёмте.
— Нет... Нет... не могу.
У мадам Фоконье пока оставалась ещё воля противиться. На Ги она не смотрела, но он, не выпуская руки, мягко и настойчиво повёл её к лестнице. Они поднялись
Ги стал раздевать её. Она стояла, словно ей было стыдно, позволяя ему снимать вещь за вещью, пока на ней не остались лишь чулки и подвязки, чернеющие на белой коже. Потом уткнулась лицом ему в шею.
— Ги, клянусь... клянусь, у меня никогда не было любовника...
Таким голосом говорят: «Клянусь, я девственница».
Он уложил её на кровать. Она издала обречённый вздох. Обняла его и обвила ногами.
С соседней улицы доносились слабые звуки шарманки Жюло:
Ннничто не свято для сапёра...Девять дней спустя, в солнечное субботнее утро, Ги распрощался с улицей Клозель. Девицы вышли провожать его. Мадам Анжель, заливаясь слезами, повисла на шее молодого человека.
— Месье Ги, кто же будет заботиться о вас в этом жестоком мире?
Послышался лёгкий стук. Пеншон, спускаясь с большим чемоданом по лестнице, поскользнулся.
— Я всегда буду помнить, что вы жили здесь вместе с нами, — всхлипывала мадам Анжель. — Обещайте вернуться, если что случится.
— Обязательно. И мы пришлём к вам множество новых клиентов. Правда, Пеншон?
— Конечно.
Полетта утёрла глаза.
— Пусть говорят, малыш, что Они от тебя, мы их обслужим по высшему классу.
— Имей в виду, дорогой, постель для тебя здесь найдётся всегда, — сказала Арлетта. Глаза у неё тоже были влажными.
Подошла насурьмлённая Сюзи.
— Не связывайся с дурной компанией.
— Будь спокойна, девочка.
Ги поцеловал её; она была самой младшей, девятнадцатилетней, и работала больше всех.
— Такого жильца у нас никогда не бывало, — сказала Арлетта, и мадам Анжель прослезилась снова. Вся сцена прощания сопровождалась лобзаниями и объятиями.
Все девицы, стоя на крыльце, прощально махали руками, слали воздушные поцелуи. Ги и Пеншон, высунувшись из фиакра, отвечали тем же. Соседи, которых накануне вечером пригласили на шумную прощальную вечеринку, желали Ги всего хорошего. В последнюю минуту распахнулось окно на первом этаже — Роза, вынужденная принимать не вовремя явившегося клиента, высунулась совершенно голая и замахала его брюками и рубашкой в прощальном салюте. Фиакр свернул за угол.