Цезарь: Крещение кровью

Морозов Владислав

— Я сам этим займусь, — задумчиво сказал Маронко.

— Ты заберешь их? — огорчился Слон.

— Да, — кивнул Маронко и шутливо добавил: — Сам подумай, если они такими темпами начнут подниматься по служебной лестнице, ты через пару недель будешь вынуж-ден уступить свое место. Лучше я сразу выделю их. Будем надеяться, что меня они спихнуть не решатся. По крайней мере, в ближайшие три месяца.

— Не думаю, что этого стоит ждать вообще — непочтением к старшим они не отличаются.

— Да ну? — Маронко насмешливо приподнял брови. — Один раз я их штрафовал.

—

Я в курсе — Хромой рассказывал. Жаловался на несправедливость. Очень его задело, что наказали на ту же сумму, что и Цезаря, будто Цезарь — ровня ему... — Слон запнулся. — Конечно, они пошли наперекор тебе, я уже догадался, что ты отдал мне их в силу необходимости. Но ведь у них не было другого пути! Кто их окружал? Бандиты. Это естественно, что они пошли по твоим стопам. И я тебе вот что скажу: все сыновья в большей или меньшей степени хамят отцам. И я хамил отцу, и мой отец восставал против деда. Это в порядке вещей, гораздо хуже, когда парень — подлиза. Такой будет трусом и подлецом. Сыновей только надо время от времени осаживать, чтобы помнили, кто в семье старший. Меня отец порол, ты своих наказываешь материально. У меня самого два сорванца растут, так что лег через десять те же проблемы придется решать и мне. Но твои в этом отношении — молодцы. Ни малейшего неуважения к тебе, ты у них — Господь Бог, — заверил Слон смеющегося Маронко. — Другое дело — Хромой. Не знаю почему, но они его терпеть не могут.

— И мне это не нравится. Если они останутся в непримиримой оппозиции, то через пять лет я буду иметь дело с двумя враждующими командами под одной крышей. Не думаю, что это пойдет на пользу делу.

— Ну да. Лысый и Хромой с одной стороны, Цезарь — с другой.

— Лысого со счетов можешь скинуть. Он вне закона.

Слон вытаращил глаза и даже рот открыл, услышав такую сногсшибательную новость. Маронко пояснил:

— Июньские разборки с чеченцами помнишь? Скольких ты похоронил? Троих? А раненых сколько у тебя было? А в других отрядах? Двоих людей Бориса арестовали в марте. Тоже помнишь, как он нервничал, да? Вот Борис и поехал к Олегу — за жизнь побеседовать, заодно и «черную кассу» забрать: сомневаюсь, что под охраной Лысого деньги в безопасности.

Слон забыл про шахматы, все никак не мог опомниться от потрясения. Надо же, Лысый, один из ветеранов, пришедший в группировку в семьдесят восьмом году, человек,

Казавшийся настолько надежным, что ему доверили хранить «черную кассу» Организации, — и предатель.

— Вот так, Шура. А моих ребят пришли завтра вечерком ко мне.

— Жаль мне расставаться с ними, ей-Богу — жаль!

— Ничего, я думаю, ты еще до Нового года с ними на совете увидишься. Так что готовь резюме для Сашки — ты его учил, тебе и представлять его остальным бригадирам.

— Сергей, одно «но»: я не проверял их. Ни одного, ни второго.

— То есть? Ты хочешь сказать, что Сашка пошел вверх с чистыми руками?

— Ага. Ну, как с чистыми — на разборки они ездили, может, и грохнули кого в суматохе. Там особенно не углядишь, кто куда попал. Но специально я их не проверял.

Хотел, но случая не было. Я же не отправлю их охотиться за прохожими! И не продвинуть их я не мог — слишком умны для боевиков.

— Ладно, не оправдывайся, не на суде. Это уже не важно.

В принципе, Маронко был доволен. Если уж суждено им стать бандитами, так они, по крайней мере, будут незаурядными бандитами. За два месяца без всяких испытаний подняться на первую ступеньку способны только единицы. И кто знает — может, именно эти двое мальчишек лет через двадцать сумеют объединить под своей эгидой весь криминальный мир России? Пока не случилось ничего, что заставило бы думать иначе.

ПЕРВАЯ КРОВЬ

Играть в шахматы с Маронко было задачей весьма непростой. Обставлял он практически шутя, но при этом терпеть не мог, когда противник сдавался без боя. Самым интересным для него был процесс подавления сопротивления.

Саша уже минут пятнадцать ломал голову над ситуацией на шахматной доске. Он тоже не любил быстро сдаваться; играть он начал недавно, но премудрости забавы философов древности постигал быстро, и накануне партия с

Отцом затянулась на полночи. Поколебавшись, он передвинул ладью и откинулся на спинку кресла, ожидая хода Маронко. Тот не торопился и, как бы невзначай, поинте-ресовался:

— Если не ошибаюсь, ты знаком с Леной Муравич?

Случайных вопросов у Маронко не бывало, и Саша

Мгновенно просек, о чем пойдет разговор. Ленкин отец был судьей, и именно от него в значительной степени зависела судьба двоих боевиков Хромого, арестованных в марте этого года.

— Знаком. Она учится на юрфаке МГУ, мы с Мишкой помогали ей поступать. А ее лучшая подруга учится в одной группе со мной.

— Ты знаком с отцом Лены?

—- Я бываю у них дома.

Зачем-то отец подставил под удар коня; конечно, Саша не удержался от искушения и воспользовался «промахом». Тот не огорчился потерей.

— Чем он сейчас занят, ты в курсе?

— В курсе.

Маронко оторвал взгляд от шахматной доски.

— Сложилась очень непростая ситуация. Прокурор сде лал все, что мог, из шести убийств, инкриминируемых нашим людям, доказано только три, но и при этом прокурор обязан запрашивать высшую меру наказания. А вот судья может или согласиться с ним, или сохранить им жизнь. На данный момент все зависит от судьи Муравича, и, к сожалению, он оказался неподкупным человеком. Мало того, по достоверной информации, он намерен вынести смертный приговор. Сам понимаешь, это не в наших интересах.

Саша прекрасно все понимал — не дураком мама роди ла. Люди будут молчать, зная, что и в тюрьме, и на зоне им обеспечат нормальную жизнь, что их семьи не будут жить впроголодь. Но в случае «вышки» терять им будет нечего, они станут цепляться за малейший шанс выжить и могут сдать всех, кого знают.

— Я думал об этом — судья при мне обмолвился, что будет судить двух «беляевских бандитов». Может быть, воздействовать на него через дочь? Он любит ее и не захочет, чтобы она погибла или пострадала иным образом.