Цезарь: Крещение кровью
Шрифт:
— Сергей Иванович.
Этот жест избавил Валеру от неловкости — он не знал, как к нему стоит обращаться. Не мог же он, в самом деле, звать его просто по имени, как Хромого! И еще более не-приемлемым казалось Валере обращение по прозвищу. Хотя оно было достаточно звучным и уважительным, но «крестный отец» мафии — не домашнее животное, чтобы звать его по кличке. Называя свое имя, Валера автоматически прибавил фамилию, еле удержавшись, чтобы не сказать: «Рядовой Яковлев...»
Сергей Иванович еле заметно усмехнулся, распознав побуждение Валеры, показал им на диван. Сам
— Рассказывайте, как побуянили.
Саша как-то смущенно улыбнулся, а Валера почувствовал, что при общении с Ученым не будет отчуждения и ощущения бесконечной пропасти, которое нередко возникает при общении с высокими чинами. Он ухитрялся вызывать уважение, не становясь при этом высокомерным. Отец мафии...
— Да мы и не буянили толком... Тридцать процентов, — сказал Саша.
Сергей Иванович приподнял брови, темные глаза блеснули удивлением:
— Странно. Они упрямы и не слишком дальновидны. Я полагал, меньше чем до шестидесяти процентов смертность снизить не удастся. И как это тебе удалось?
Александр очень подробно рассказывал, а Валера поражался глубине и быстроте подготовки захвата, а также тем, что тот успел заметить и запомнить такое количество дета-лей, будучи смертельно измотанным трехсуточной бессонницей.
— Когда мы загнали их к котловану и взяли в кольцо, я очень ясно показал, что больше всего мне хочется перебить всех до единого, и не дал им времени на размышления. Сказал, что им придется выложить десять миллионов за наезд на мою императорскую особу или уйти из гостиницы. Пообещал каждые десять секунд расстреливать двоих, положил четверых в порядке выполнения обещания, и Василь сдался. — Далее Саша пересказал свои условия и намекнул на возможность подгрести под себя аэропорт.
— Нет. Это рано, — безапелляционно сказал Сергей Иванович. — Ты молодец, все правильно сделал, но в аэропорт мы пока соваться не будем. Наше от нас не уйдет, но торопиться с этим не следует. Сам подумай: новость об очередной твоей беспредельной выходке разлетится по Москве этой же ночью, и в аэропорту к нашему появлению все будут готовы. Встретят, естественно, не хлебом-солью. К аэропорту мы вернемся, но не скоро. И если ты там появишься, то только в роли пассажира или встречающего, и то — не ранее чем через год. На тебя сейчас все здорово обозлятся, и ты некоторое время побудешь в тени. Иначе, друг мой, тебя попросту убьют, убедившись, что я не намерен осаживать твою прыть. Как это было в прошлом году. Не думаю, что тебе так же повезет второй раз.
Александр вздохнул. Нельзя сказать, чтобы он был доволен этим увещеванием, но Сергей Иванович — не Мишка, и против его совета он попереть не мог.
— И что мне делать дальше?
— Ничего. «Космосом» я займусь сам, ты даже близко к этим местам не подходи. Кажется, ты просил двухнедельный отпуск? — Он неожиданно засмеялся. — Уши надо ис-правлять или как? Не надоело беситься из-за насмешек? Считай, что я приказал тебе ехать в Институт красоты. А потом вернется Хромой, поедешь на юг вместо него. Заодно отдохнешь. Ребят своих возьмешь, кости на солнышке прожарите, в море поплескаетесь.
— Кстати, как Серега? — забеспокоился Саша.
— Сейчас ему лучше, врач незадолго до вашего появления звонил. Я их всех троих в больницу отправил, и Диму тоже — у него сильное сотрясение мозга. Глеб ничего, про-держался до приезда машины, а Сергей прямо здесь сознание потерял. Как-то неожиданно — сидел, ждал машину, бледный, но шутил, потом взял и завалился набок. Кровопотеря большая, а так не страшно. — Он помолчал. — Железный парень. Этого не сломает ничто и никогда. Этого, если он на что-то решится, проще будет убить, чем остановить. И врач из него получится хороший, не неженка теоретик, который анатомички боится, а настоящий полевой хирург.
— Они в нашей больнице? — спросил Миша.
— Естественно. Можете завтра хоть в семь утра к ним съездить.
Саша кивнул.
— Да, отец, еще одно. Валерка след Лысого взял.
Сергей Иванович молчал, его лицо на миг окостенело
Так, что Валере стало не по себе, но тут же мимолетное выражение жестокости пропало.
— Мне остается только посочувствовать тебе. Похоже, этим летом тебе отдохнуть не судьба. Отпуск получишь после того, как Лысый будет находиться в этой комнате. Живой и способный говорить, — веско добавил он.
Они поднялись, и Валера понял, что это сигнал к окон
Чанию аудиенции. Саша задержался; в дверях им выдали обратно их оружие. На улице Саша догнал Мишку и Валеру, шедших к машине.
— Что он сказал? — спросил Михаил, усевшись в «девятку».
— Валерку хвалил. Сказал, что имело смысл год отвергать всех кандидатов, чтобы найти двоих таких, как Серега и Валерка. Сказал еще, что Валерка пришел очень вовремя — Корсар, конечно, мужик классный и профессиональный разведчик, но он, во-первых, один не может потянуть весь объем работы, а во-вторых, он под следствием.
— А кто такой Корсар? — спросил Валера.
— Наш разведчик, — пояснил Саша. — Ты с ним познакомишься, когда его из Бутырки вытащат. Отец сказал, что вы друт друга стоите.
Чего стоили похвалы и лесть Хромого по сравнению с этими несколькими словами? Валера был просто на седьмом небе.
— Валера, — позвал Саша.
— Аюшки?
— Завтра, в крайнем случае — послезавтра мне нужен адрес Лысого. В средствах можешь не стесняться, материальные затраты будут возмещены.
Валера молча кивнул в знак того, что задание понял и в
Дополнительных объяснениях не нуждается.
* * *
Полгода пролетели почти как один день, совершенно изменив Валерино отношение к жизни. Пожалуй, ему удалось стать именно тем человеком, каким он видел себя в детских мечтах.
В Организации он пользовался большой популярностью. Ему симпатизировал даже Хромой, несмотря на отказ работать в его бригаде и существовавшую между ним и Цезарем сильнейшую неприязнь — Валера не до конца понимал, что могло послужить основой для взаимной ненависти двух бригадиров Организации.