Цезарь: Крещение кровью
Шрифт:
— Я понял. Я даже звать их не буду. Я просто скажу одному из них, что в «Космосе» сменились хозяева и днем около ВДНХ можно встретить настоящего рэкетира из Беляева. После этого их ни милиция, ни качки не смогут выкурить оттуда — у этого парня переклинило на мечте побазарить с рэкетиром именно из Беляева. Будет искать до посинения и требовать, чтобы я пальцем показал.
— И на кой ему это надо?
— Уверяет, что знает тайну, без которой вы жить не можете.
— Самое интересное, такие люди часто действительно имеют отношение к важным тайнам. Их не воспринимают всерьез и поэтому выбалтывают им
— Не учил бы ты разведчика, — лениво проговорил Саша. — Он это лучше тебя знает.
— Ты уже выспался? — поинтересовался Валера.
— Издеваешься? Из-за вашей болтовни я даже не дремал толком. Зато совершил открытие — мне раньше не приходило в голову, что Мишка такой болтун, — шутливо сказал он, потер глаза, недовольно скривился: — Спать хочется... И что же там узнал твой панк?
— Он мечтает поделиться информацией о Лысом.
Всякая сонливость с Саши слетела, он подался вперед,
Напрягся.
— Где он? Не панк, разумеется.
— В Рязани. Панк знает его московского посредника.
— Ну, п..ц ему, — сказал Саша. — Если посредник не расколется, весь город прочешем.
— Если это тот Лысый, — осторожничал Мишка. — Прозвище-то распространенное.
— Валер, что-нибудь еще известно?
— А как же! В бегах он около года, после того, как кого - то кинул на сумасшедшую сумму. Боится Хромого.
— Он это! — обрадовался Саша. — Он, никаких сомнений.
Они принялись спорить, мгновенно забыв о Валере. Саша предложил план поимки Лысого, Миша раскритиковал его. Как-то незаметно они перешли к Шереметьеву, и Валера услышал подробную диспозицию, выстроенную в течение пяти минут и рассчитанную на два-три месяца. Миша, очевидно, выполнявший роль якоря при Александре, — тормозил полет его фантазии, когда тот слишком уж увлекся, — отрицал саму идею захвата аэропорта. По его, люди, владевшие этой зоной, находятся на виду у всех, в том числе и у правоохранительных органов. Соответственно, на свободе остаются недолго. А им, учитывая ранг Александра и общий размах деятельности Организации (Валера уже догадался, что таково внутреннее название беляевской группировки), «залетать» никак нельзя. Саша доказывал, что в тени остаться легче, чем кажется. Миша уверял, что это невозможно в принципе, приводил убедительные примеры.
Дождавшись паузы в споре, Валера спросил:
— А что такого на самом деле натворил Лысый?
— Он нагадил столько, что Хромой готов его собственными руками на куски разорвать, — откликнулся Саша. — Остальные просто пристрелят, а Хромой вывернет его живьем наизнанку, если поймает. Лысый подставил Организацию сначала под аресты, потом под удар чеченцев. Его вычислили, Хромой поехал брать его, и Лысый ушел у него из рук, прихватив «черную кассу» Организации. По нашим данным, деньги не растрачены — Лысый объявлен вне закона повсюду, а рэкет отслеживает людей, позволяющих себе траты крупных сумм, и Лысого среди них не было. И именно из-за «кассы» его надо взять живым.
Ни разу за весь вечер Валера не спросил, почему они так охотно и прямо отвечали на его вопросы. Это понятно без слов. Всего лишь за два дня он сделал столько, что все пути назад для него были отрезаны. Таких, как он, даже в осведомители не вербуют. За убийство как
Он притормозил у самого обычного жилого дома на улице Миклухо-Маклая, в который когда-то доставил необычного пассажира, имевшего наглость провезти через весь город чемодан денег. Саша позвал Валеру с собой — начальство желало лицезреть новоявленного разведчика, который, еще не войдя в состав Организации, успел прославиться.
В дверях он, поглядев, как Александр и Михаил привычными жестами положили «кольты» на тумбочку, сообразил, что ему следует сделать то же самое. Мужчина с бесстрастным лицом дополнительно обыскал его уверенными движениями профессионала, в то время как второй охранник стоял в глубине коридора, расставив ноги, и невозмутимо наблюдал за этой процедурой. Валера не возмущался, понимая, что это необходимая и обязательная предосторожность — все-таки к лидеру мафии приехал, не к приятелю.
Легендарный Ученый оказался невысоким — чуть повыше Хромого — очень сухим человеком довольно-таки неопределенного возраста. Ему могло быть и сорок пять, и семьдесят лет. Лицо худое, с тонкими чертами, скулы высокие и узкие, щеки впалые, нос с едва заметной горбинкой. Глаза глубоко посаженные, смотрели внимательно, но без подозрительности или тревоги. Острый взгляд, волевой
Изгиб губ, гладко выбритый твердый подбородок — его лицо могло принадлежать только лидеру. Одет он был в светлую рубашку и темно-серые брюки с безупречными стрелками.
Мысленно Валера сравнил его с Пеликаном. Тучный, разъевшийся Пеликан вызывал невольное отвращение и наводил на мысль о «хазах» и «малинах». Тот был главарем бандитов, жестоких и не слишком умных. Даже Василь производил более благоприятное впечатление. А к этому человеку прекрасно подходили разные красивые и не обязательно русские слова: бизнесмен, теневая экономика, антиквариат, криминал, мафия... Мишка был тысячу раз прав, говоря о важности внешнего вида. Впечатление от внешности сразу вызывает определенный стереотип отношения; Ученый вызывал симпатию и почтение. Валере подумалось, что сработаться с ним будет несложно.
Тот, в свою очередь, несколько секунд приглядывался к Валере. А Яковлев поймал себя на интересном ощущении: их трое молодых высоченных громил (Валера немного, сантиметров пять, уступал Саше с его почти двухметровым ростом, Мишка был чуть повыше Валеры), и Ученый казался совсем миниатюрным на их фоне. Тем не менее совершенно ясно, что психологически Ученый сильнее их троих, вместе взятых. Он был самым настоящим правителем.
Церемония знакомства была донельзя простой. Не прибегая к услугам посредников, Ученый протянул руку Валере: