Часть первая. Тропы Тьмы

Харченко Александр Владимирович

– - Не понимаю, -- сказал старший, -- зачем вам это всё нужно.

– - Что -- это?

– - Ну... приехать сюда, с нами связываться.
– - Он явно был растерян и не знал, что делать с Керном дальше.

– - Разве не очевидно?
– - усмехнулся военинструктор.
– - Мне нужны помощники. Хотя бы на самое первое время, пока я не найду их среди жителей коммуны.

Вооружённый парень помотал головой.

– - У нас самих людей раз-два, и обчёлся...

– - А может, ему девушек дать?
– - поинтересовался вдруг ещё один, без трубы и без оружия.
– - После Вари Забелиной девушки только и плачут, что дела нет настоящего. Слушайте, гражданин, давайте, мы вам девушек дадим!

– - Конечно!
– - обрадовался Керн.
– - Дайте мне девушек!

– -

А вдруг он их обижать будет?
– - тот, что с трубой, даже привстал в стременах, и Керн увидел, что это совсем ещё пацан, лет тринадцати, от силы -- четырнадцати.
– - Как мы проследим, чтобы он их не обижал?!

– - Ездить будем и следить! При нас не обидит!

– - Да он Левицкого обидел, со всеми его телохранителями! Валера, ты только посмотри на этого пирата!

– - Я не "Валера", а "товарищ командир группы"!
– - огрызнулся вооружённый.
– - Ещё раз, и отправлю карабин чистить. А с этим гражданином, -- он демонстративно отвернулся от Керна, -- надо бы отдельно разобраться. Откуда я знаю, к кому он тут ночью ехал -- к нам или к Ахтырову в банду!

Пришлось Керну в очередной раз объяснять недоверчивой аудитории, что, замышляй он злое, -- положил бы уже в сей миг всю пытающуюся разговаривать с ним группу.

– - А всё равно, гражданин, -- обиделся вооружённый, -- у нас комендантский час, а коммуна ваша -- враждебный объект, находящийся с двух часов дня на военном карантине. Так что, извините, вы задержаны. Прошу сдать оружие и ехать за нами в комендатуру дозорной службы.

– - Оружие мне не вы выдавали, -- ответил Керн на это, -- не вам его и забирать. Тем более ночью и на глухой дороге. Если хотите, конечно, могу отомкнуть магазин -- это всё, что я обещаю. А в комендатуру вашу я поеду, конечно же. Чует моё сердце -- может, мне там хоть девушек дадут!

Старший из конников фыркнул, разворачивая лошадь; лошадь тоже фыркнула, посмотрев на кобылу Керна. Ребята окружили военинструктора с четырёх сторон и тронулись по дороге крупной размашистой рысью -- пошли куда-то в южную сторону, тронутую светом чистой морозной луны.

В придорожных кустах, однако, ждали их неприятности. Вышел мужик в засаленном ватнике, ни дать ни взять беглый зэка. Вышел и сказал:

– - А ну, слазь с лошадей на ...!

Керн проклял себя страшными словами за то, что отстегнул магазин автомата. Впрочем, в затворе должна была оставаться одна пуля -- выезжая из коммуны, он дослал её в ствол и оставил там, вопреки всем правилам безопасности. Зорким глазом военинструктор осмотрел кусты и приметил там с десяток вооружённых чем попало людей. Они представляли опасность, как и мужик на дороге, но опасность эта была несравнима с холодным блеском пулемёта "Печенег", высовывавшегося из корней ракиты по левую сторону.

– - Ах ты, рыло бандитское!
– - сказал вооружённый подросток и потянулся за своим ружьём.

– - Гони!!!
– - заорал ребятам Керн, пиная ближайшую к нему лошадь пяткой в бедро.

Подростки, однако, растерялись. Грянул из кустов выстрел -- пуля, оставляя в воздухе отчётливый след, пронеслась меж Керном и мальчиком с трубой. Не теряя времени, Керн приподнял свой автомат, выпустил единственную пулю туда, где в ракитах должен был лежать пулемётчик; донёсся сдавленный крик -- попал! Выстрел испугал лошадей. Три из них понесли, четвёртую Керн стукнул по ушам, задев заодно и наездника. Мужик на дороге попятился и был смят.

– - Карьер!
– - заорал военинструктор, давая шенкелей своей игреневой лошади. В свете луны его кобыла казалась отполированной серебряной статуей, демаскируя и всадника, и себя.

Захлопали частые выстрелы карабинов и охотничьих ружей. Один из подростков вскрикнул вдруг; рукав его окрасился кровью. Лошади, недисциплинированно и вразнобой, пошли всё же неплохим карьером, унося седоков сквозь наполненную пулями ночь. Позади них, в засаде, послышались выхлопы мотора и надсадный вой -- из придорожной трясины полез наружу уродливый джип "патриот" с кляксами

защитного камуфляжа. Окошко джипа подле водительского спустилось, из него высунулась голова, а затем -- ствол автомата.

– - Левее держи, левее!
– - крикнул ребятам Керн.

Стиснув шлюс, он лихорадочно перезаряжал обеими руками магазин. Больная ладонь подвела -- длинный прямой рожок выскользнул, упал на седло; военинструктор лишь случайным везением прихлопнул его, когда рожок уже соскальзывал вниз по крупу. Коротко лязгнула защёлка магазина. Из джипа ударила длинная, частая очередь; трассирующие пули понеслись чуть правее и выше всадников. Машина нагоняла, уверенно петляя прямо по мокрому полю. Керн сорвал с плеча оружие, держа его на свой обычный манер, как пистолет. Вскинул "Галил" вверх стволом, прихватил повод -- и рискованно помчался наперерез преследующей машине. Стрелок в "патриоте" тоже не дремал: пуля провела ровную строчку у глаз Керна, выбив давлением воздуха крупную слезу. Военинструктор вытянул руку и затаил дыхание, целя в переднее стекло машины метров с пятнадцати. Из ствола его автомата вырвалось пламя, трепещущее, как мотылёк. Стекло "патриота" прошила наискось ровная черта трассы; затем стекло вылетело, и машина завалилась на бок, продолжая по инерции уже не управляемый никем манёвр поворота. От ракитовой рощицы бежали к машине люди, стреляя и размахивая ружьями; до них было метров двести, и прицелиться толком из своих охотничьих "пукалок" они не могли, но Керн помнил и о пулемёте "печенег", оставшемся в кустах позади. Он подъехал к машине, не глядя внутрь, выхватил с усилием торчащий из дверного окошка автомат. В машине негромко молились. Военинструктор отъехал от поверженного транспортного средства, разложил приклад своего автомата, с безопасного для себя расстояния прицелился в бегущих и дал очередь, до конца опустошая магазин. Многие попадали -- залегли они, или же были ранены, понять не удавалось; впрочем, Керна интересовало отнюдь не это. Дав кобыле шенкелей, он пустился по полю вскачь, нагоняя ребят. Впрочем, те отъехали недалеко. Все они, даже раненый, разинув рты, наблюдали за ходом этого маленького сражения. Тот, что был с оружием, уже успел привести его в боевую готовность и теперь приветствовал Керна, салютуя взметнувшимся к небу стволом.

– - Чего ж ты, командир, не стрелял?!
– - возмутился Керн.
– - Дистанция велика была?!

– - Так патронов же нет, товарищ руководитель коммуны!
– - виновато сказал тот.
– - Нам же патроны не положены! Не по возрасту, говорят!

Керн только сплюнул с досады.

– - Продержишься?
– - он подъехал к раненому.

Тот не отвечал, качаясь в седле неестественно и прямо, точно его подпирали палкой. Рука парня была залита кровью от плеча до пальцев, рукав пропитался насквозь. Керн понял, что мальчик испытывает тяжёлый шок, и только сила воли позволяет ему не потерять до конца сознание, не выпасть окончательно из седла. Поставив лошадь бок о бок, он аккуратно перетащил к себе раненого.

– - Теперь -- галопом!.. У вас врачи есть?

– - Есть. Только не знаю, доедем ли до больнички...

– - А машины у вас на выстрелы не выезжают?

– - Только по сигналу регулярных дозоров.

– - Тогда, -- решил Керн, -- возвращаемся полями в коммуну. У нас есть медпункт и фельдшер, а если надо будет ампутировать -- съездим за врачом.

При этих словах раненый всхлипнул и повернул голову.

– - Сиди тихо, -- сказал Керн, которому раненый подросток щекотал нос шевелюрой.
– - На войне всё бывает.

Краем глаза при этих словах он не уставал следить за бандитами, поднимавшимися один за другим с промозглой пажити.

– - Не вздумалось бы этим архаровцам чесануть из пулемёта...
– - заметил он.

– - Нет, эти больше не нападут, -- убеждённо ответил командир патруля.
– - Эти силу поняли. А стреляете вы неплохо, товарищ Керн! Здорово, я вам скажу, стреляете! Эх, повезло же коммуне!
– - прибавил он вдруг с оттенком мечтательности, пуская коня в галоп.
– - Нам бы в наш дозор, да такого вот военинструктора!