Часть первая. Тропы Тьмы
Шрифт:
– - Ты что, совсем очумел? Истерик!
– - прошипел Левицкий, подавшись вперёд. Керн остановил его движением руки.
– - Я вас сперва научу разговаривать по-человечески, -- спокойно ответил он.
– - Вот тогда и придёт время для серьёзных разговоров. А пока вы, вижу, только лаете на хозяина в чужом подворье -- а я здесь хозяин, это ясно вам?!
– - Куда уж яснее, -- начал было Левицкий, но тут его перебила девушка, сидевшая до сих пор тихо на своём стуле.
– - Да чего вы слушаете?! Брать их всех надо, брать, вязать! Он палач, убийца, в газовую камеру людей сажать будет! Разговаривать с ним ещё! На хрен
– - Такие обвинения требуют доказательств, -- спокойно сказал Керн.
– - Соблаговолите предъявить на всеобщее обозрение газовую камеру.
– - И предъявлю!
– - закричала девушка.
– - И соблаговолю!
Крикнув это, она принялась стучать по столу кулачком. Левицкий смотрел на неё с пониманием.
– - Так идёмте, -- предложил Керн.
– - Идёмте, -- согласился Левицкий.
– - Я тоже хочу на это посмотреть.
– - Хорошо, -- сказал Керн.
– - Только мы втроём. А вы, Мухтаров, стерегите здесь этих хамов, и если кто из них рыпнется -- сажайте в него картечью без промедления. Такие гости нам на хрен не нужны, как выразилась бы наша мадемуазель!
Парни с повязками угрожающе зарычали.
– - Я и говорю -- собаки, -- сказал Керн, задержавшись у дверей кабинета.
– - Мой вам совет, парни: учите обратно человеческую речь. Скоро здесь всё изменится, и говорить вам придётся почти исключительно с людьми.
– - Ты, что ли, изменять будешь?
– - пренебрежительно фыркнул Паша.
– - Я, -- кивнул головой Керн.
– - А случись что со мной -- так и другие найдутся.
Пересекая аллею, ведущую от административного здания коммуны к подсобным помещениям, девушка не переставала угрожать и жаловаться. Звали её Ириной. Худые руки Ирины беспрестанно находились в движении: она то тыкала пальцем в разнообразные строения, объясняя Левицкому, какие функции эти строения несут, то грозила кулачком Керну, предвещая скорое падение его власти. Левицкий отмалчивался.
Так они подошли к арестантскому бараку. Керн отпер двери ключом и, к своему изумлению, обнаружил за дверями стрелка из числа дозорных по коммуне. Стрелок недружелюбно навёл на них дуло карабина.
– - Без разрешения руководителя нельзя!
– - Я теперь руководитель, -- сказал Керн.
– - А что с Олегом?
– - Драпанул ваш Олег, -- рассеянно сказал Керн.
– - И остальные драпанули.
Левицкий неожиданно посмотрел на Керна с нескрываемым интересом.
– - Проходите, граждане, -- разрешил дозорный.
– - Мне, товарищ руководитель, оставаться на карауле?
– - Нет, -- ответил ему Керн.
– - Следуйте за мной.
Они прошли через пустовавший арестантский блок, открыли металлическую дверь в конце коридора и увидели влажную лестницу, спускавшуюся в полуподвал. Судя по всему, там располагалась котельная, но в арестантском блоке давно не топили. При свете электрического фонарика, который дал Ирине Керн, все четверо начали спускаться.
– - Тут-то нас и шлёпнут, -- сказал Левицкий.
– - Пуля в затылок...
– - Мы экономим боеприпасы, -- ответил Керн.
– - Зачем нам пускать пулю в затылок, когда у нас есть современная и удобная газовая камера? Добро пожаловать в нашу...
Он осёкся.
Луч фонарика выхватил из тьмы причудливое стеклянное сооружение,
– - Вот и пришли, -- суровым, изменившимся до неузнаваемости голосом сказал вдруг Левицкий.
Девушка бросилась к стеклянному коробу, нашарила рукой какие-то отмычки, судорожно принялась отпирать одну за другой... У Керна возникло странное чувство: точно он смотрит на всю эту сцену откуда-то со стороны, из невообразимой космической дали. Он вспомнил, что учёные называют это состояние "деперсонализацией" и относят к психическим болезням; от этой мысли он как-то сразу успокоился и взял себя в руки.
– - Не сметь!
– - окликнул он негромко.
– - Не подходить!
Девушка уставилась на него со смешанным чувством ненависти и недоумения.
– - Если там смертельный газ, мы все погибнем, -- сказал военинструктор уже обычным тоном.
– - Дозорный! Принесите какое-нибудь маленькое животное. Да живее, чёрт возьми!
Стрелок скрылся на лестнице -- только загрохотали над головой по коридору его сапоги.
– - Не сбежал бы, -- вслух подумал Керн.
– - Да нет, никто не сбежит, -- зловеще пообещал Левицкий.
– - Смотрите, он задёргался!
– - воскликнула вдруг Ирина, вглядываясь в сидевшего на кресле Бенедиктова.
– - Он жив! Жив!
– - Это может быть агония, если его отравили только что, -- предупредил Левицкий.
– - Не говорите глупостей! Кому бы это понадобилось в последние три часа?!
– - Это мы разберёмся...
– - Ни с чем вы не будете здесь разбираться! Пристрелю, в конце концов, к чёртовой матери -- надоели! А ну, помогайте мне! Дверь надо открыть, а этого вытащить. И сразу же -- бегом отсюда! Мало ли какая там, в самом деле, дрянь!
Левицкий поразмыслил секунду, потом открыл засовы на стеклянной раме. В нос шибануло омерзительным химическим запахом. Керн, прикрыв нос локтем, зашёл в камеру, тремя движениями острого штыка перерезал путы Бенедиктова и выволок его наружу. Бывший истопник закашлялся и глухо завыл.
Подбежавшая Ирина схватила запястье Бенедиктова.
– - Жив! Пульс неровный, но жив! Нужна камфара, стрихнин... успокоительные! Кислород нужен!
– - Вы врач?
– - спросил Керн.
– - Фельдшер.
– - Хорошо. Фельдшер. Тащите его в больничный корпус! Левицкий, помогите...
– - А вы?!
– - Хочу понять устройство этой машины, -- зло сказал Керн. Вновь испытывая полуобморочное чувство отделения от собственного тела.
– - Мне ведь с ней ещё работать и работать. Как главному палачу Тетеринского района. Да не стойте же, как жена Лота, тащите его немедленно! Я сейчас догоню!..
Левицкий с сомнением покачал головой, взял под мышки Бенедиктова и поволок на лестницу. Керн вошёл в камеру, светя себе фонариком. Устройство для казни и в самом деле оказалось довольно немудрящим: под решетчатым сиденьем стоял эмалированный таз с маленькой лужицей вонючей жидкости на дне. В тазу плавал брусок серы -- такие бруски используются в полевых аппаратах для выкуривания вшей. Брусок этот с одного угла немного обгорел и оплавился.