Чай с пряностями, или Призраки прошлого

Романюк Светлана

– Как? Вы?!! Можете! Так равнодушно! Говорить! Об этом! – взяла Мэгги новую звуковую высоту.

Нисс Слоувей волевым усилием подавил в себе желание заткнуть уши и, воспользовавшись физиологически обусловленной паузой в воплях, рявкнул в ответ:

– Я?! Равнодушен?!! Да я в ярости! Я рвусь исполнить свой долг! Допрос, поиск улик и арест! – детектив увидел растерянность в глазах собеседницы, ее удивленно приоткрытый рот и поспешил закрепить достигнутый успех, гораздо мягче пояснив: - Если я арестую кого-либо без улик и свидетельских показаний, то этого человека освободят через несколько часов. А мы же не хотим, чтобы истинный виновник избежал наказания

лишь потому, что я поторопился? Вы же не хотите отпускать преступника или преступницу на свободу?

Мэгги помотала головой, а Слоувей продолжил, не давая ей вновь открыть рот:

– Вот видите! Мы с вами заодно! Мы за справедливость! За закон и порядок! Разрешите мне опросить свидетелей, а я обещаю, что как только насобираю достаточно доказательств, то тотчас же арестую злоумышленника. Он не уйдет от правосудия!

– Она!

– Что «она»?

– Она не уйдет от правосудия!

– Да, если преступником окажется женщина, то и она не уйдет от правосудия!

– Хорошо. Опрашивайте. Я подожду, - поджав губки, согласилась дочь мэра. – Но! Не смейте! Затягивать!

– Ни в коем случае, - уверил ее нисс Слоувей.

Мэгдала полоснула по нему подозрительным взглядом, кивнула и выплыла из комнаты, задрав нос. Детектив достал из кармана большой темно-синий платок, отер со лба испарину и пригласил входить робко заглядывающую служанку.

Дальше дело пошло не в пример быстрее и спокойнее. Горничные, камердинер, лакей – все слуги, что накануне участвовали или хотя бы наблюдали за сборами мэра на злополучный ужин - по очереди давали показания. Говорили они при этом негромко и, в основном, по делу.

– Ничего нового. Все как всегда: сорочка, ботинки, костюм… Нисс Дрэггонс очень любит этот костюм и, хоть крупная клетка его и полнит, частенько его надевает, - пожимая плечами, говорила служанка.
– Даже нательное белье обычное. Вот разве что платок…

– Какой платок?

– Подарок дочери. Она подарила его несколько дней назад, но мэр все не решался использовать его в качестве аксессуара… Очень уж ярок. Нисса Мэгдала утверждала, что он цвета персика в сумерках, но, положа руку на сердце, этому оттенку больше подходит название морковно-розовое безумие… Ой! – женщина прикрыла пухлой ладонью рот.
– Про безумие это просто к слову пришлось! Вы не подумайте! Я ни на что не намекаю!

– Я понял, не волнуйтесь, - успокоил свидетельницу детектив: быть очевидцем еще одной женской истерики не хотелось категорически. – Просто запишу, что новый платок. Больше ничего?

– Вроде нет… Из одежды точно – нет!

– А не из одежды?

– Не из одежды? Но я за одежду отвечаю… Так-то… Ну разве, знаете, Оливер упоминал что-то по поводу нового парфюма.

– Оливер?

– Камердинер. Упоминал про новый одеколон, но вот в этот раз или в прошлый, не припомню, это вам лучше у самого Оливера спросить. У меня сезонный ринит. Аллергический, - пояснила служанка, душераздирающе шмыгнув носом. – Так что, был ли парфюм или нет, я не скажу. Не чую.

Детектив сделал очередную пометку в бумагах.

– Парфюм… Угум… Еще что-то? Может, странности в поведении?

– Странности? Да не сказала бы. Ну, чуть рассеян был. Но вы поймите, это нормально. После скандалов… кхм… после разговоров с дочерью он частенько такой. Как будто отгораживается от мира и пытается уйти в себя. Нисс Дрэггонс очень мягкий человек. Он любит тишину, спокойствие… А нисса Мэгдала - активная девочка! Яркая и громкая…

– Я заметил, - подтвердил нисс Слоувей, потерев ухо.

Распрощавшись с

первой собеседницей, Слоувей пригласил следующего.

– Парфюм? Да, нисс Дрэггонс в этот раз воспользовался презентом ниссимы Мадвины, - сухо сообщил Оливер. – Деловые люди нашего города частенько преподносят подарки мэру. Не подумайте, речь идет не о завуалированных взятках, это, скорее, пробники новой продукции, распространяемые в рекламных целях. Понимаете, о чем я?

Детектив заверил, что все прекрасно понимает, и сделал очередную пометку карандашом.

– Но этот одеколон действительно нечто особенное! Я думаю, есть все шансы, что он составит конкуренцию лучшим столичным брендам. Интересный аромат. Сочетание знакомых всем и каждому древесных ноток и чего-то тонкого, неуловимого… Он интригует. Запускает ассоциативный ряд. Мне сразу вспомнилась молодость…

– Кхм…

– Да, конечно, простите! Увлекся… Нисс Дрэггонс был немного задумчив, но в целом ничего странного. Что? Флакон на экспертизу? Разумеется принесу. Уверен, нисс Дрэггонс был бы не против.

Остальные опрошенные в особняке мэра не добавили ничего нового к уже сложившейся картине. Нисс Слоувей сгреб записи, подхватил реквизированную в кондитерской лавке коробку со снадобьями, принесенный Оливером флакон одеколона и осторожненько черным ходом, избегая повторного столкновения с юной ниссой Дрэггонс, выбрался на улицу. Оглядел площадь, уделив пристальное внимание парфюмерной лавке ниссимы Мадвины и галантерейному магазинчику, где, в том числе, продавали платки, как шейные, так и носовые. Заметил стайку покупателей как в одной, так и в другом и решил поговорить с их хозяйками чуть позже. Сперва нужно было посетить городскую больницу и спокойно обсудить все с доктором Ивилсом.

ГЛАВА 24, в которой нисс Слоувей вспоминает о плохом, но узнает хорошее

Здание городской больницы располагалось на пересечении Терновой улицы и Речного переулка. И, откровенно говоря, это была не самая фешенебельная часть города. Узкие домики лепились друг к дружке так близко, как это только возможно, и, несмотря на то что были выкрашены в радостные солнечные цвета, бросали мрачные густые тени на прохожих. Сама улица хоть и содержалась в чистоте и порядке, но вымощена была не брусчаткой, а разнокалиберными булыжниками. Вдоль фасадов пышно росли яркие цветы, но палисадники, в которых они красовались, были микроскопическими, а кое-где и вовсе заменены на узкие ящики с землей вместо полноценных клумб.

Столь же двойственное впечатление производила и городская больница. Это было большое, крепкое здание, с продуманной планировкой и светлыми окнами, но производило оно удручающее впечатление. Возможно, потому что облицован был только фасад первого этажа, а стены второго демонстрировали обнаженную кирпичную кладку.

И хотя красный цвет кирпича замечательно сочетался с серым цветом оштукатуренной части, в целом, больница выглядела сурово и больше походила на казарму.

На первом этаже размещались приемный покой, операционная, процедурная и пара палат на шесть коек каждая. Слоувей поднялся на низкое широкое крыльцо, с некоторым трудом, бережно придерживая ношу, отворил тугую дверь и скользнул в полумрак больничного холла. Внутри едко пахло карболкой. Из палат доносилось пение. Хор преимущественно мужских голосов на разные лады выводил детскую колыбельную песенку. Планомерно возюкая шваброй туда-сюда, медленно мыла пол уставшая санитарка.