Четвертая стрела
Шрифт:
– Ребята, мне нужна ваша помощь, - прервал его мысли Ласло, - как приберетесь, спуститесь ко мне в каморку, нужно посекретничать.
В каморке у Ласло стояли на столе черные свечи и разложены были по всем поверхностям богатые черные одеяния. Не такие богатые, конечно, как костюмчик господина фон Мекк, но вполне себе мечта зажиточного купца.
– Жир младенца?
– знающий Аксель взял в руку черную свечку.
– Я вижу, тебе и объяснять ничего не придется, - ухмыльнулся Ласло. Он снял свой черный кожаный фартук и приложил к груди один из нарядов - тот переливался атласно, - Жир не младенца, жир свиньи. Если клиент не различает, зачем морочиться.
– Ты уж объясни, - нахмурился Аксель, и его обычно
– Не, от младенцев пришлось отказаться, у клиенток свои недавно родились, могут фраппироваться, - отвечал Ласло.
– Я угадал, - обреченно произнес Аксель, - месс нуар? И кто заказывает музыку - твой приятель Десэ?
Копчик слушал, но ничегошеньки не понимал - словно друзья говорили на тарабарском языке.
– Да объясните бога ради, о чем вы?
– взмолился он наконец.
– Смотри, Копчик, - начал рассказывать Ласло, - Есть у меня дама знакомая, ты о ней слышал. Знатная придворная дама. Большая любительница гаданий, гороскопов, нумерологии и прочей ерунды. Духов вызывает. У нее любовник - гофмаршал, тот самый, которого я ловил на горке. Княгиня моя - тьфу ты, проговорился - и две ее подруги, такие же дуры, прослышали от цесарского посланника, что в Европе de rigueur считается посещать черную мессу. А княгиня что, лысая? Ей тоже загорелось мессу.
– Что за месса-то? С попами?
– переспросил Копчик.
– С клопами. Стоит болван в маске козла, перед ним лежит голая баба с тазом крови на пузе, вокруг - дураки и дуры, и все дружно призывают сатану. Приходит сатана, и начинается свальный грех.
– Здорово...
– то ли мечтательно, то ли издевательски сказал Аксель.
– Гадость какая, - сморщился Копчик.
– Спектакль. За деньги, - рассудительно отвечал Ласло, - Дураков не сеют, не жнут - сами родятся. Оказалось, наш трупорез Десэ в Париже проводил подобные спектакли, и его тут же ангажировали на роль жреца. На роль жрицы у Десэ есть одна девчонка. За право лежать на алтаре три придворные дуры аж передрались и теперь тянут жребий. Одна незадача - нам необходим Сатана.
– Не обрыбитесь, - ответил ему Аксель.
– Обрыбимся, Лешечка, если ты согласишься, - колокольный бас Ласло сделался медовым, - Всего-то надо за стеклышком постоять, да отвечать на латыни, когда жрец тебя спросит. Клиентам приятно будет, что дьявол знает латынь. Если он будет отвечать по-немецки или, упаси бог, по-русски - могут оскорбиться.
– Я, выходит, не нужен вам, - с облегчением произнес Копчик.
– Нужен, золотце, нужен, - разочаровал его Ласло, - Дьявол стоит по ту сторону зеркала, и клиенты его не видят. Но как только за зеркалом зажгут свечу - лик Сатаны проявится на волшебном стекле. Ты, Васечка, и зажжешь ту свечу. Задорого зажжешь - любой пономарь позавидует.
– Кто платит?
– уточнил практичный Копчик.
– Самый глупый из дураков - гофмаршал. Его метресса очаровывает австрийского посланника, а рогоносец оплачивает ее спектакль. Где мозги у человека?
– Как раз где надо, - вступился за гофмаршала Аксель, - Месс нуар свяжет преступной тайной посланника с его искусительницей, и он станет воском в ее руках. Откроются горизонты для шантажа. А метресса - вся в руках гофмаршала. Впрочем, и гофмаршал себе не принадлежит, а принадлежит со всеми своими потрохами вице-канцлеру Остерману, тому, что Андрей Иванович не-настоящий. С тех пор, как Остерман защитил его от зверства Долгоруких. После смерти матушки Екатерины Долгорукие заклевали совсем ее лапочку Левольда, и вице-канцлер всеми силами вступался, спасал его от неминуемого ареста. С тех пор Левольд - верная болонка господина Остермана. А сам вице-канцлер давно запродан австрийской короне, и рад будет получить хоть какую власть
– Ты дока, - уважительно произнес Ласло, - Какую цепочку выстроил! Так уговорил я вас? Гофмаршал - дурак ли, умный ли - платит всегда хорошо.
– Не догадался он, что ты знаешь его тайну?
– спросил Копчик.
– Не знаю, Рьен не появляется больше здесь, а сам гофмаршал договаривался со мной через Десэ, - ответил Ласло.
– А что же ты, Ласло, сам не хочешь стоять за зеркалом и дьявола показывать?
– ехидно спросил Аксель, - Чай, и латынь ты не хуже моего знаешь?
– Да я всем им уже не по разу Вельзевула представлял, - признался Ласло, - не поверят, что все черти на одну рожу - мою.
– Ладно, я согласен, - Аксель взял с кровати черное одеяние и приложил к себе - одеяние переливалось и сверкало, как мокрое, - Скажи Десэ, что будет у вас дьявол.
– И я согласен, - Копчик тоже взял в руки черный наряд - с его ростом наряд лежал на полу, - Только сперва задаток, а потом уже свечка.
Спектаклю предстояло разыграться в доме Десэ. Француз снимал крошечный домик в самом центре города, неподалеку от жилищ гофмаршала и его подруги-княгини. Друзья прибыли к условленному времени и вместе с Десэ повторили еще раз по ролям - кому когда вступать и что говорить. Ласло, с лицом, скрытым капюшоном, должен был стоять возле Десэ и подавать ему инвентарь. Рядом с Десэ неотлучно находилась жрица - бледная девушка с печальными, очень блестящими серыми глазами, за все время она не проронила ни слова. Акселя и Копчика, переодетых в балахоны, Десэ проводил в каморку за зеркало. По ту сторону зеркала комната была видна им, как сцена в театре - шторы задернуты, свечи горят, шепчутся Ласло и Десэ, топчется рядом неприкаянная жрица... Копчик ждал, когда все начнется, и трепетал увидеть свальный грех. Аксель же присел на табуреточку и в ус не дул.
Первыми прибыли три дамы - в черных бархатных полумасках. Десэ поспешно водрузил себе на голову маску козла и отправился их встречать - как радушный хозяин. Одна из дам, высокая полная блондинка, была в плаще, накинутом прямо на рубашку - судя по всему, жребий лежать на алтаре выпал именно ей. Другая дама была рыжей и худою, а третья, та самая княгиня, даже в маске оказалась так хороша, что Копчик залюбовался и решил, что свальный грех в исполнении такой красавицы выйдет не так уж плох.
Следом гофмаршал привез посланника. Посланник оказался мал и крив, с верблюжьим лицом - впрочем, оба - и гофмаршал и посланник - тоже приехали в масках. Десэ раскрутил стоявшую в углу музыкальную машину, и полилась торжественная механическая музыка. Посланник любезничал с дамами, бросая любопытные взгляды на хорошенькую незнакомую жрицу. Гофмаршал же увидел на стене зеркало и устремился к нему, словно гончая к убитой птице. Он красиво отставил ножку в золотом башмачке и принялся расправлять свои белые косы, потом приблизил к зеркалу напудренное лицо в бархатной маске и точеными пальчиками поправил мушки и стрелки - и Копчику показалось, что гофмаршал сейчас его видит. Темно-вишневые глаза моргнули, сощурились - и Копчик дрогнул со своей свечкой в руке - но гофмаршал уже отпрянул от зеркала, подмигнул своему отражению - и Копчику - развернулся на каблуках и был таков, только золотая пудра за ним летела.
– Козел, - прошипел Копчик.
– Красавчик, - прошептал Аксель.
Тем временем представление началось. Дама-алтарь лежала на возвышении, раздвинув ноги, и Десэ водрузил на ее живот чашу с кровью. В руках у дамы-алтаря тлели свечи из неправильного жира. Десэ принялся бормотать что-то на латыни, зрители нестройным хором повторяли за ним. Ласло потихонечку вытащил из-под возвышения связанного черного петуха. Жрица просто стояла. Аксель поднялся с табуреточки и приготовился являться.