Что предназначено тебе… Книга первая
Шрифт:
В следующую секунду чёрная тень закрыла свет. Доминико потянулся к кобуре, но нападавший первым отвёл в сторону полу его пиджака. Вырвал револьвер Доминико из кобуры и оставил себе.
Вторая рука корсиканца метнулась к карману — но он не успел. Второй пистолет прозвенел по камням, отлетая прочь.
Доминико оказался прижат к шершавой грязной стене щекой. Над ухом слышалось шумное дыхание. Тяжёлое, горячее тело, прижимало Доминико всем весом к этой же стене.
— Какого чёрта? — выдохнул
— Buongiorno, bambino. Ты по мне скучал?
Доминико прошибло током — всё тело вздрогнуло, член подпрыгнул, а тело, накрывшее его, показалось ещё горячей.
— Всё время думал о тебе… — выдохнул он.
— Мечтал, что снова почувствуешь мой член в себе?
— Вообще-то, я думал о чём-то… другом… — Доминико запнулся, обнаружив, что рука Бинзотти обхаживает его зад. Тело прогнулось, невольно подставляясь под грубые ласки.
— Какая же ты шлюшка, корс.
— Разве я облизывал на глазах у охраны корсиканский член?
— Ты чёртов эксгибиционист, корс, — выдохнул Стефано у самого уха Доминико, — ты тащишься, когда смотрят, да? Уверен, за нами и теперь наблюдает кто-нибудь.
Доминико сглотнул, пытаясь сосредоточиться на последних словах. Его собственной охраны, кажется, рядом быть не должно, правда, откуда-то взялся додж…
— Позвать ту парочку, что наблюдает за нами из окна?
— Урод… — выплюнул Доминико, когда пальцы Стефано нашарили его ремень и, легко расправившись с пряжкой, рванули вниз штаны.
Стефано надавил на поясницу своей жертвы, заставляя сильнее прогнуться в спине. Доминико попытался воспротивиться, но поза была не та, в которой можно было сильно возражать.
Стефано закинул на спину корсиканцу полы пиджака и провёл дулом кольта по ложбинке между ягодиц, а затем уткнулся им в промежность повыше мошонки.
Доминико сглотнул. Ему было страшно. Так страшно ему не было ещё никогда. И в то же время кровь продолжала бушевать в паху, едва не разрывая член.
— Разработай для меня свой сладкий зад, — шепнул Стефано, и в следующую секунду Доминико ощутил на краешке уха лёгкий, игривый укус.
— Пошёл ты… — выдавил корсиканец.
— Как скажешь… — почти пропел Стефано.
Ответить Доминико не успел — дуло револьвера вошло в него, раздвигая нежные стенки. Внутри, вперемешку с нездоровым возбуждением расцвела боль.
— Будешь дёргаться — случайно нажму на курок, — нос Стефано прошёлся по шее корсиканца, покрывшейся испариной.
Доминико приглушённо вскрикнул, когда револьвер задвигался в нём, но тут же закусил запястье.
— Не шуми… — прошептал Стефано, но Доминико не надо было напоминать. Он не больше, чем Бинзотти, хотел, чтобы их застали вот так.
Движения кольта стали неторопливыми, почти ласкающими, и хотя они продолжали причинять боль,
— Урод… — выдохнул Таскони.
— Да, босс… — Стефано отодвинул в сторону воротничок рубашки и несильно куснул Доминико за плечо.
— Какой кайф трахать меня железным стволом?
— Кайф знать, что ты, паршивый корсиканец, прогибаешься и стонешь подо мной, — револьвер резко двинулся внутри и анус рванула резкая боль.
— У самого не стоит?..
— Хочешь потрогать?..
Корсиканец попытался возразить, но Стефано вывернул ему руку до боли и прижал к собственному члену, заставляя погладить набухший бугор.
— Как твоя птичка? — выдохнул корсиканец, но ему не удалось Стефано зацепить.
— Моя птичка рвётся к тебе… — прошептал коп и, расстегнув ширинку, заставил Доминико сдавить его член.
Рука ныла. Зад разрывала боль. Собственный член при каждом неловком движении ударялся чувствительной головкой о шершавую стену.
Доминико едва не выл каждый раз, когда ствол глубже входил в него, задевая какой-то позорный для него нервный узелок.
— Урод, урод, урод… — продолжал шептать он.
Всё закончилось резко — когда горячее семя вылилось ему на ладонь.
Исчезли одновременно и член, и револьвер.
Доминико сполз на землю, почти что рухнул, и пока он соображал, как встать, сицилиец уже исчез в темноте.
Доминико взвыл и громко выругался. Член по-прежнему горел, но он пока ещё не настолько свихнулся, чтобы дрочить на поимевшего его сицилийца в грязной подворотне.
Кое-как застегнувшись, Доминико побрёл обратно в отель — только у самой двери номера вспомнив, что так и не нашёл что попить. Жажда к тому времени мучила его вдвойне.
14
Сесть за руль Доминико в тот день удалось с трудом. Ярость клокотала в горле с самого утра. Чем подробней он вспоминал события прошлого вечера — тем сильнее становилась злость. Нездоровое по любым меркам возбуждение, которое только и бывает после бурной ночи, закончившейся без удовлетворения, не давало сосредоточиться на делах.
Доминико чувствовал, что одержимость одолевает его — но он привык держать эмоции в узде.
«Прежде всего бизнес», — напомнил он себе. И стараясь унять раздиравшее надвое желание оттрахать Бинзотти — или его убить, Доминико стал вставать.
Первым делом он вызвал Мариано. Просить у подручного лекарств или врача было за пределами того, что мог позволить себе Доминико, и потому он просто мрачно приказал:
— Верни его в дом к девчонке. Я хочу знать, где он живёт. И как только будет сделано — отправь небольшой презент.