Что вдруг
Шрифт:
Однажды ночью я танцевала там под музыку Куперена: не на сцене, а прямо среди публики, на маленьком пространстве, окруженном гирляндами живых цветов. Я сама выбрала музыку, так как очень увлекалась в ту пору французским искусством XVIII века с его кринолинами, мушками и чарующими звуками клавесинов, напоминающими жужжание пчел. Из огромного наследия композитора мне особенно нравились три пьесы: “Добрые кукушки”, “Домино” и “Колокола острова Киферы”. В награду мои друзья преподнесли мне “Букет”, только что вышедший из печати. В этом альманахе поэты собрали все мадригалы, созданные ими в мою честь, а за ужином они продолжали импровизировать и читать новые стихи» (Карсавина Т.П. Театральная улица. Л., 1971. С. 220–221). См. также: БС.
В пронинских кабаре Карсавина выступала и как чтица. Ср. в стенограмме воспоминаний Б. Пронина: «Гумилев мне рисовался очень чопорным человеком, чувствовалось, что сверхдворянского происхождения. Он был на ходулях, на котурнах. В “Собаке” он бывал часто и был одним из присяжных любимых поэтов. Когда он уехал в Абиссинию, то абиссинские свои стихи присылал и передавал через Ахматову. Я настоял, что кто-то должен читать их по рукописи, уговаривал Т.П. Карсавину, она долго отказывалась; я говорил ей:
– Вы с Вашей простотой и четкостью лучше всего прочтете, и Гумилеву будет приятно, что Вы будете читать, а не Тиме.
И она очень-очень хорошо читала абиссинские стихи» (Библиотека-музей В.В.Маяковского).
Современник вспоминал о ее участии в вечерах поэзии в «Привале комедиантов» в 1916 г.: «Она была единственной из петербургских балерин близкой к литературным кругам. Читала стихи Тамара Платоновна, скажу откровенно, не Бог весть как, да никто и не ждал от нее в этой области особого мастерства. Но она так выходила на эстраду, так на эстраде сидела, так перелистывала книгу, что это было подлинным произведением искусства» (Адамович Г. Балетные впечатления // Русская мысль. (Париж). 1963. 10 сентября).
В сборник, посвященный Карсавиной, вошли стихи Ахматовой:
Как песню, слагаешь ты легкий танец —О славе он нам сказал. —На бледных щеках розовеет румянец,Темней и темней глаза.И с каждой минутой все больше пленных,Забывших свое бытие.И клонится снова в звуках блаженныхГибкое тело твое.Наталья Ильинична Бутковская (1878–1948) – дочь известного петербургского нотариуса, действительный член «Бродячей собаки», актриса, режиссер, сотрудница Общества старинного театра, издательница ряда книг Н.Н.Евреинова и К.М.Миклашевского, вторая жена художника А.К. Шервашидзе, после революции – в эмиграции. См. о ней: Минувшее. [Вып.] 20. М.; СПб., 1996. С. 417–418.
Евдокия Аполлоновна Нагродская (урожд. Головачева, в первом браке – Тангиева) (1866–1930) – поэтесса, беллетристка. Ср. о ней у Георгия Иванова – «писательница X» (Иванов
Ее приход в «Собаку» изображен в романе Т. Краснопольской (Шенфельд) «Над любовью» (Петроградские вечера. Пг., 1914. Кн. З. С. 116–118).
Конец «Собаки» в романе «Плавающие-путешествующие» (1914) не описан, а предсказан. Но не пожар стал концом подвала. Закрытие угрожало предприятию еще в феврале 1914 г. по взысканию поставщика вин Бауэра ([Б.п.] «Бродячая собака» // Театр и жизнь. 1914. 10 февраля). Исчезнувшая «Собака» стала для петербуржцев связываться с концом петербургского периода русской истории. Ср. дневник белогвардейца: «Отпуск кончился. Еду снова на фронт. Фронтовые разговоры. У них особенный тон. Со мной в купе едет румяный прапорщик. Две-три фамилии. Старый Петербург. Завсегдатай «Собаки» и приятель Саш`a. Странно: так рисовался мне финал забытого неоконченного романа» (Иванов Ф. Взявшие меч // Струги. Литературный альманах. Кн. 1. Берлин, 1923. С. 108).
Дмитрий Львович Рубинштейн (1876–1936, Загреб) – финансовый деятель (см.: Боханов А.Н. Деловая элита России. С. 131). Ср. биографическую сводку в некрологе: «Молодой помощник присяжного поверенного, приехавший с Юга России, Рубинштейн почти не занимался в столице своей профессией. Будучи по складу ума и характера дельцом, он быстро составил себе крупное состояние банковской и биржевой деятельностью. Незадолго до революции Д.Л.Рубинштейн создал и возглавил Русско-французский банк, в числе клиентов которого был и Распутин. Богатые приемы в особняке банкира Рубинштейна на Марсовом Поле, где бывал тогда “весь Петербург”, вызывали в свое время много толков. За свою широкую благотворительность Рубинштейн был награжден чином действительного статского советника» (Последние новости (Париж). 1936. 17 марта).
См. также некролог его жене Стелле Генриховне, написанный Ф.Ф.Шаляпиным:
Ее рассказы и воспоминания о Петербурге были всегда очень интересны, и слушать ее было большим удовольствием <…> Большая любительница театра, СГ любила рассказывать о тех спектаклях, которые она называла «незабываемыми». Ее дружба с моим покойным отцом была как бы унаследована мной и продолжалась до последних дней (Новое русское слово (Нью-Йорк). 1958. 13 апреля).
Ср. также запись рассказа Ахматовой: «1915. Лето. Была вместе с Николаем Степановичем у Ф.К.Сологуба на благотворительном вечере, устроенном Сологубом в пользу ссыльных большевиков. Билеты на вечер стоили по 100 рублей. Были все богачи Петербурга, в одном из первых рядов сидел Митька Рубинштейн» (Лукницкий П.Н. Acumiana. Встречи с Анной Ахматовой. Т. I. С. 48).
Рубинштейн своего позднего, парижского периода описан в рассказе Жанны Гаузнер «Париж – веселый город»:
Шла такая картина из русской жизни «Любовь Гришки Распутина». Рубинштейн пошел. Оказалось, его, Рубинштейна, играл плюгавый актер с козьей бородкой Вывели его как ростовщика, скупердягу, мерзавца. Митька обозлился и пошел ругаться с режиссером. Режиссер, двадцатипятилетний парнишка, обожающий всякую русскую клюкву, долго не мог ничего понять.
– Но вы, собственно, кто? – спрашивал режиссер
– Да я – Рубинштейн! Димитрий Рубинштейн, тот самый.
Тогда режиссеру стало дурно. Он не мог поверить, что почти
выдуманный им в фильме Рубинштейн – живой человек, живущий в Париже (Красная новь. 1935. № 7. С. 111).
В 1931 г. Рубинштейн организовывал вечера И.Северянина в Париже (Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1992 год. СПб., 1996. С. 242). См о нем также: Вертинский А. Дорогой длинною. М, 1990. С. 175; в связи с «Привалом комедиантов» – см.: ПК. С. 106, 115.