Дама с собачкой и тремя детьми
Шрифт:
"Помещение светлое, высокое, просторное. Чехов лежал на койке в больничном халате, заложив руки за голову, и о чём-то думал. Сбоку, вровень с кроватью помещалась предательская жестяная посудина, прикрытая чистым полотенцем, куда он изредка откашливался. С другой стороны столик, и на нём пачка писем, чья-то толстая рукопись и вазочка с букетом живых цветов. Увидев меня, он поднялся с кровати, протянул исхудалую руку и улыбнулся своей милой, доброй чеховской улыбкой. Я сел рядом на стул.
– Ну что, Антуан, как дела?
– Да что, Жан, плохиссиме! Зачислен отныне официальным порядком в инвалидную команду... Впрочем, медикусы утешают,
– И его грустное, утомлённое лицо стало ещё грустней.
Чтобы переменить разговор, я обратил внимание на толстую рукопись, лежавшую на столике.
– Это один юнец мне всучил... Начинающий писатель... Просил проштудировать. Поди, думает, нивесть какая сладость быть русским писателем!
Оба коллеги - беллетриста понимающе усмехнулись.
– А это от кого?
– кивнул я на букет, украшавший больничный столик.
– Наверно, какая-нибудь поклонница.
– И не угадали: не поклонница, а поклонник... Да ещё вдобавок московский богатей, миллионер.
– Помолчав, он горько усмехнулся.
– Небось, и букет преподнесёт, и целый короб всяких комплиментов, а попроси у этого самого поклонника десятку взаймы, - ведь не даст! Будто не знаю я их... этих поклонников!
Без сомнения, горестные слова вырвались у него при воспоминании о вчерашнем отказе Лидии Алексеевны. Но вспоминалось ему и про Суворина, уже укатившего из Москвы. Многолетний друг и покровитель, прекрасно сознававший значение Чехова и многое сделавший для него, да к тому же литературный воротила и миллионер, он мог бы помочь материально вечно нуждавшемуся писателю, но - "и десятки взаймы не даст". Прав Щеглов: "Сколько всяких ... сочувственников окружало его больничную койку, и среди этой пёстрой толпы... не нашлось ни единого, который бы догадался позабыть на больничном столике чек на необходимую сумму для поездки за границу (в какую-нибудь тёплую страну вроде Египта)".
21. С у п р у ж е с к и е у з ы
Десятилетие супружества Михаила Фёдоровича и Лидии Алексеевны Авиловых было торжественно и ив срок отпраздновано. Близкие превозносили их образцовый союз, и она не могла не соглашаться, что у них прекрасная семья.
Если брак - "священный союз двоих для воспитания детей и направления тих на лучший путь", то у неё росли прекрасные дети. Она любила свой налаженный быт, уютный дом, удачных детей, и, как необходимое дополнение, мужа. Правда, характер у Миши был склочный, зато он крепко держал в руках семейные вожжи. Выбрав десять лет назад в мужья Авилова, она не сильно ошиблась. А ошиблась, надо терпеть. И если бы не томительное чувство к другому человеку, накрепко спаянное с её неистребимой склонностью к литературе и потому особенно стойкое, она могла бы быть довольной жизнью.
Если бы!.. Уехав, она до сих пор ни разу не написала ему, - хотя бы ради соблюдения приличий, справляясь о здоровье.. "Зачем, после свидания в клинике, когда он был слаб и не владел собой, а мне уже нельзя было не увериться, что он любит меня, - зачем мне надо было... вручить ему "Забытые письма", мой рассказ, полный страсти, любви и тоски?"
В этом рассказе, который она с таким увлечением писала, она дала волю своим чувствам. В придуманный сюжет (молодая вдова напрасно ждёт приезда неверного любовника)
Да понял он, Лидия Алексеевна!
"Зачем я это сделала, тогда как уже твёрдо знала, что ничего, ничего я ему дать не могу?"
И это он понял, матушка.
Другое дело, если бы он был здоров, независим от домашних обязательств и безденежья, - но на нет и суда нет.
А он ей написал. "Ах, Лидия Алексеевна, с каким удовольствием я прочёл Ваши "Забытые письма" (Ещё бы!)
" Это хорошая, умная, изящная вещь. .. . в ней пропасть искусства и таланта, и я не понимаю, почему Вы не продолжаете в этом роде." Вот чего он упорно добивался от неё, - женского романа о любви. "Тогда я часто не понимала его советов", - признавалась она.
"Письма - это неудачная, скучная и притом лёгкая форма, - продолжал он.
– Вы работаете очень мало, лениво. Я тоже ленив, но в сравнение с Вами я написал целые горы. Во всех Ваших рассказах так и прут между строк неопытность, неуверенность, лень. Вы до сих пор не набили себе руку, и работаете, как начинающая. Пейзаж у Вас хорош, но Вы не умеете экономить , и он то и дело попадается на глаза, когда не нужно. Затем - Вы не работаете над фразой, её надо делать, - в этом искусство." Она признавалась, что всегда пишет набело, без поправок и сокращений.
" Газеты с Вашими рассказами сохраню и пришлю Вам при оказии, а Вы, не обращая внимания на мою критику, соберите ещё кое-что и пришлите мне."
Одновременно Чехов вёл переписку и с другими авторами-женщинами. Правда, ни с кем он не был так внимателен, изо всех сил стараясь раздуть в Л.Авиловой искру одарённости.
Сама она достаточно критично оценивала себя, однажды признавшись: "Если из меня всё же ничего не вышло, то это только оттого, что я была талантливое ничтожество".
Итак, он написал, но не обронил ни слова о любви. Что он, где он, чем занят?
Щеглов сохранил рассказ Чехова о днях, проведённых в клинике.
"- А ведь знаете, я почти привык здесь.... И здесь так удобно думать! А по утрам я хожу гулять, хожу в Новодевичий монастырь... на могилу Плещеева. Другой раз загляну в церковь, прислонюсь к стенке и слушаю, как поют монашенки... И на душе бывает так странно и тихо!..."
О чём тогда думалось ему? Наверно, рассказ "О любви" уже сложился в голове. А, может, уже зарождалась и "Дама с собачкой".
22. " О л ю б в и "
Она знала, что Чехов написал новый рассказ, и с нетерпением ждала его публикации. Едва в августе 1898 года он появился, она тотчас купила журнал, чувствуя, что прочтт в нём что-то бесконечно важное для себя.
Уже название - "О любви" - взволновало её. Прибежав домой, она уединилась в кабинете мужа, разрезала страницы и стала читать. Сюжет рассказа известен: Алёхин любит жену Лугановича. Замужняя дама, она отвечает ему взаимностью, но в своих чувствах они друг другу не признаются. Как у Лермонтова: "Они любили друг друга так долго и нежно..." И лишь расставаясь навсегда, герои открываются друг другу.