Демоны Кушань
Шрифт:
— Кушань… — без эмоций выдохнул Цай Чжэань.
Он слишком долго опасался этого проклятого места, чтобы испытывать в его отношении какие-либо чувства! Так человек, бродящий по лесу со змеями, в конце концов, перестаёт бояться.
Цай Чжэань взмахом рукава закрыл вид на Кушань. Зеркало мира приобрело характерный серебристый цвет.
Он промокнул вспотевший лоб рукавом мантии. Использованное заклинание не слишком сильное, но оно имеет свои неприятные последствия. Ведь так долго подглядывать за кем-либо нет права даже у Бога судьбы. Впрочем, расплачиваться не ему, а потому здесь не о
— Итак, ты на Кушань… — произнёс он, по старой привычке рассуждая вслух. — Что же это, как не судьба, цземэй?
Облака над дворцом Шантянь внезапно налились синевой, превратившись из невинно-белоснежного хлопка в переспелый виноград, забытый на лозе невнимательным садовником.
Резкий порыв ветра заставил младших небожителей из прислуги, находящейся у дворца, посмотреть вверх. Раздались удивлённые возгласы. Облака походили на приближение небесной кары! Небожители стали переглядываться, пытаясь определить, кого же и за какие проступки готовы наказать Три Чистых?
И тут одинокая вспышка молнии разрезала нахмурившиеся облака, а удар грома, казалось, расколол крышу дворца Шантянь, заставив младших небожителей пригнуться. А затем всё стихло: ни ветерка, ни рассерженных небес — угрожающая синева над золотистой черепицей растаяла, унося прочь карающие молнии и оглушающие громы.
— Молния пришлась на покои его величества… — догадался кто-то из небожителей, заставив всех присутствующих броситься в комнату Небесного государя.
В покоях висела тишина. Лишь тело его величества безмолвно корчилось в судорогах, да из цветка у изголовья вился едва уловимый дымок — листик, выточенный из цельного изумруда, почернел и раскололся пополам.
— Целителя! — крикнул один из младших небожителей, подошедший к постели Небесного государя ближе остальных. — У его величества кровь!
— Зовите целителей! — подхватил другой.
Вскоре покои охватила невообразимая суета. Прибыли сразу все целители, ответственные за самочувствие его величества. А с ними многочисленные помощники. Дворец Шантянь вдруг ожил, совсем, как в былые времена, когда Юй Сяолун вершил небесный суд и выглядел вполне здоровым.
— Его величество пострадал от небесной кары, — почти сразу доложили Цай Чжэаню.
Как Бог судьбы, хозяин дворца Юньци всегда получал новости Небесного города одним из первых на Девяти Сферах. Захлопнув веер, он поднялся со стула. Воистину от предначертанного не убежать!
— А что регент?
— Уважаемый Бог судьбы уже во дворце Шантянь.
Цай Чжэнь взмахом руки отпустил младшего небожителя и легонько вздохнул. Юй Цзымин не изменяет себе. Впрочем, какое ему дело до чужих амбиций? Неважно, кто сегодня пришёл первым во дворец Шантянь. Куда интереснее, кто скажет последнее слово — выиграет эту партию.
Глава 15
У всего есть причина
С Юй Цзымином он встретился на пороге дворца Шантянь. Уважаемый дядя императора и регент Девяти Сфер выглядел порядком хмурым, как если бы не спал два тысячелетия подряд. Цай Чжэань ухмыльнулся кончиками
— Приветствую регента! — Бог судьбы вежливо кивнул, уступая дорогу.
— К чему эти церемонии, мэнди Цай? — недовольно ответил Юй Цзымин.— Ты лучше скажи мне, что творится в Небесном городе и откуда взялась небесная кара, павшая на голову моего бедного племянника?
Выглядел этот вопрос, как самая искренняя забота о члене семьи. Цай Чжэань едва не удивился таким переменам в характере Юй Цзымина, но заметил полный небожителей зал. Кое-кто даже прислушивался к их разговору. Так вот оно что! Очередная игра, укрепляющая доверие к регенту.
Улыбка сама по себе сползла с губ, сколько он не старался удержать её на месте. Юй Цзымин с каждым прожитым в одном городе месяцем разочаровывал всё сильнее. Воистину нет предела лицемерию небожителя, стремящегося к абсолютной власти!
— Пути судьбы трудно предугадать, — уклончиво заметил Цай Чжэань, отводя взгляд.
— Хм… — Юй Цзымин, казалось, не поверил ни единому слову — его лицо озарила многозначительная улыбка. — Как скажешь, мэнди Цай. Присмотри за его величеством, а я пока навещу Великий барьер.
Он дружески хлопнул Цай Чжэаня по плечу и, не оглядываясь, покинул дворец Шантянь.
Тигр охраняет стадо барашков! Выглядит умилительно… если не знать о настоящих целях Юй Цзымина. Нарушение Великого барьера оказалось тому на руку, ведь оно позволило обвинить Люй Инчжэнь. У Цай Чжэаня не было доказательств, однако он прекрасно знал характер Юй Цзымина. Только дяде императора хватит наглости и ловкости сделать такое под носом у дворца Дафэн.
Цай Чжэань не спеша вступил под своды Шантянь и, не обращая особого внимания на приветствия небожителей, направился в покои его величества.
Нефритовый император неподвижно возлежал на постели, укрытый до самого подбородка расшитым золотыми нитями солнечно-жёлтым покрывалом. В комнате пахло горелой плотью. Цай Чжэань поморщился и прикрыл нос веером. Толку от этого жеста никакого, просто, как ценителя красоты во всём, его смущало любое несовершенство.
Небесная кара оставила на нефритово-бледной коже Юй Сяолуна багряный след, словно его величество получил пощёчину. Только очертаний пальцев у этого следа нет — всё, действительно, напоминает ожог. Так упавшая свеча прожигает жарким языком недолговечную скатерть, разочаровывая и сердя хозяйку дома.
Цай Чжэань покосился на подаренный артефакт. Диковинный цветок тоже носил следы небесной молнии — один из изумрудных листиков закопчён и расколот едва ли не пополам. К счастью, озабоченные происходящим во дворце прислужники не придали этому значения.
Цай Чжэань вернулся к созерцанию его величества, но всё никак не мог заставить себя почувствовать сожаление или же сочувствие. Юй Сяолун абсолютно точно заслужил кару!
Пусть он, как старший соученик нарушил данное наставнику обещание, но жалеть об этом никогда не станет. Потому что, в тот год… Цай Чжэань прикусил губу, с трудом отрывая взгляд от лица императора.