Девушка из цветочной лодки
Шрифт:
Забота о ней. Курица состарилась и яйца больше не несет. Если бы только они догадывались, что зреет у меня в голове. О, мой гнев способен посрамить их боевые байки.
— Благодарю. У меня достаточно сил, чтобы позаботиться о себе самостоятельно, — сказала я и подняла чашу в свою честь.
ГЛАВА 36
ПОУ
Наконец на шестую неделю предсказатели решили, что дух Ченг Ята покинул адские чертоги. Моя же душа не знала покоя. Мало того, что за последние два дня я была вынуждена принимать нескончаемые потоки плакальщиков с фальшивыми
Все эти мужчины называли меня сильной, но надеялись, что я передам эту свою силу в их руки. Вот только сегодня я совсем не ощущала в себе никакой силы. Я устала, и спина разболелась вдвое против обычного. Оставалось всего семь дней до окончания траура и обретения мной статуса вдовы, и голова у меня гудела от множества конфликтующих идей и задумок.
Старший священнослужитель провел для меня частную церемонию, на которой присутствовали только пара служек и плакальщики. Призрак в белых одеждах жег благовония на боковом алтаре, пока церемония не закончилась. Когда в самом конце он откинул капюшон, из-под него мне улыбнулся Чёнг Поу-чяй с вознесенными в молитве руками. Неужели вот так он решил обозначить свое внимание после сорокадневного отсутствия? Я поторопилась закончить мо< литву и уйти с платформы.
Камни и ракушки в прибрежном песке кололи мне ноги, но я не замедляла шага, когда он окликнул меня. Он поравнялся со мной, когда я пересекала ручей, отделяющий пляж от остального берега. Я развернулась и хлестнула Поу по лицу тыльной стороной ладони.
— Где ты был, ублюдок? Ты пропустил похороны — ты, его приемный сын! Знаешь, что говорят люди? — У меня так саднило горло, что было больно дышать.
Его дерзкий ответ привел меня в еще большую ярость.
— Так скажи им, что я был с Сам Пхо.
Какое отношение он имеет к этой темной богине?
— Тебе следовало быть здесь! Уважить отца!
— Он хотел бы получить ее благословение, — возразил Поу.
Я вспомнила, как Ченг Ят однажды зашел в храм Сам Пхо, младшей сестры Тхин Хау, вот только с тех пор он не вспоминал о ней ни разу.
— Всё! Мне надоело слушать о том, чего бы он хотел!
Я выскочила на каменистый берег и остановилась перевести дыхание. Снова болела спина, в висках пульсировало, ноги ныли.
— Где ты был на самом деле? — спросила я.
— Я же сказал. На острове, в храме Сам Пхо. — Он снял свою траурную накидку и набросил ее мне на плечи. Должно быть, я дрожала. — Мы с ним как-то туда ходили. Ченг Ят говорил, что его туда водил отец. Там я отслужил по нему полную поминальную службу.
— Ты провел там сорок дней?
— Девять или десять, может дольше. Иногда молился ночами, а потом днем спал. Бывало, забывал, где нахожусь.
— Почему ты не вернулся?
— Занимался делами. Кому-то надо было.
У меня перед глазами все закружилось, словно дух Ченг Ята взвился от конца мира и обрел свободу, как и обещали духовники. Поу-чяй продолжал говорить, но я слышала
—.. Вы тут все сидите и чешете языками… о луна. Вороний Остров, Цзинай-тё, я был везде… разбирался с главами триад, агентами… у платежей нет отсрочек. Я знаю, что тебе надоело об этом слышать, но он хотел бы, чтобы я все уладил.
Пока он говорил, перед глазами у меня проплывали облака, превращаясь в тучи, словно вернулся тот страшный шторм. Только не во сне, а в реальности.
Мне удалось произнести:
— Отведи меня…
Нога внезапно соскользнула с камня, и спину пронзило болью. Мелькание перед глазами тут же прекратилось.
Я пришла в себя в окружении теплого света от ламп и знакомого свежего запаха древесины: я была в своей каюте. Меня со спины обнимали руки. Одна покоилась у меня на талии, другая настоящей подушкой из мышц поддерживала шею.
Поу.
Его дыхание щекотало мне шею. Он чуть шевельнулся, и гладкий шелк его туники зашелестел о более плотную ткань моей рубахи.
Первым моим порывом было отодвинуться. Но потом я поняла, что слишком устала.
Устала от ритуалов преклонения перед богами, духами и священниками. Устала от визитеров и казначеев, от честолюбивых мужчин и множества интриг и слухов, через которые приходится пробираться, окунаясь в них с головой.
Мне была невыносима мысль о приближающейся схватке за власть, равно как и возможность ее отложить. Я была готова к любому развитию событий. Или буду готова, если только мне позволят отдохнуть.
И я решила остаться в объятиях Поу. Я уже забыла это ощущение расслабленности в теле и старалась усилием воли изгнать из головы мысли. Грудь молодого мужчины прижималась к моей спине с каждым вдохом, воздух из его легких касался моей шеи. Мне было грустно и удивительно легко в его руках. Вот только чьи это были руки — брата или друга? Как назвать единственного мужчину, которому от меня ничего не нужно, с кем меня связывал Ченг Ят и с кем я могла поделиться любой своей мыслью, не боясь остаться непонятой?
Прижавшись к нему спиной, я взяла его за руку, покоившуюся у меня на животе, и начала засыпать.
— Ты скучаешь по нему?
Сначала мне показалось, что эти слова прозвучали во сне, но постепенно я осознала, что они были частью реальности.
— Скучаю, — тихо ответила я ему.
— Я тоже, — прошептал он. — Почти всем сердцем.
— Но не всем?
— А ты?
— Я первая спросила, — напомнила я.
Мы так и лежали, не глядя друг другу в лицо, и я почувствовала, как ускорилось его дыхание. Я знала о том, как Ченг Ят поступил с его отцом: Поу был таким же заложником, что и я, пока мы оба не покорились воле капитана, каждый по своим причинам.
— Не всем. Оставшуюся часть сердца я сохранил свободной. Ты ее видела.
Когда я увижу остальные части?
— А ты уже видела их все. И сегодня тоже. Как ответственного сына.
Настала очередь моему дыханию ускориться. Я выскользнула из его рук и легла на спину, наблюдая за бликами от света лампы на потолке.
— Как ты сохраняешь сердце свободным?
Поу приподнялся на локте и оперся головой на руку.
— Интересный вопрос. Разве ты делала не то же самое с первой минуты, как тебя затащили на борт судна?