Девушка из цветочной лодки
Шрифт:
— Поздно. Старый пес уже здесь, гадит на нашу чистую палубу.
Я отпустила писаря, убрала книги подальше, поправила прическу и переоделась, прежде чем выйти наружу с приклеенной улыбкой.
— Какой у тебя славный корабль, — похвалил генерал Поу. — Очень славный. У тебя не найдется чего-нибудь выпить, чтобы согреть мои старые кости?
Я распорядилась принести подогретого вина и чаю под навес на палубе, но генерал Поу бросал взгляды в сторону моей каюты, явно ожидая приглашения.
— Ребенок
А дальше мы потягивали каждый свой напиток, в то время как гость рассыпался комплиментами моему кораблю. Потом он откашлялся и сплюнул.
— Мы с Одиннадцатипалым вчера поговорили. О том, кому быть командиром.
— Понятно. Как и все остальные.
— Да собственно… — Он набрал вина и покатал его во рту. — Это я так, хочу кое-что прояснить. Чтобы не было недопонимания.
— Недопонимания сейчас действительно полно. Так о чем ты хочешь меня просить?
— Все хотят знать про флот Красного флага. Кто из Ченгов…
— Знаешь, я с большей радостью поговорю о чем-нибудь другом. О чем угодно.
Я не лукавила. Если Тунгхой Пат думает, что сможет вытянуть из меня информацию с помощью дышащего на ладан старика, то он дважды дурак. У меня появился шанс повлиять на обстоятельства.
— Расскажи мне лучше одну из своих историй. Ты такой замечательный рассказчик.
Кто сказал, что я не умею лгать? Старый капитан с готовностью ухватил мою наживку. Пока я чистила помело, он рассказывал случай из своей первой Вьетнамской кампании, еще до моего появления во флоте, когда генерал захватил баржу, как он думал, с солью, а она оказалась полной боеприпасов. Я с готовностью смеялась, не забывая подливать ему вина.
— Скажи, а во Вьетнаме ты не встречал генерала Буй Тхи Суан?
Старик кивнул.
— Женщина со слонами. Выдающийся генерал, совершенно бесстрашная женщина. Я мог бы тебе много рассказать…
— То есть ты согласен, что женщина может быть генералом не хуже мужчины?
— Ха-ха! Не думай, что я не догадывался о твоих стремлениях, Ченг Ят-соу.
— Тогда ты умнее меня, старый дядюшка. Потому что у меня нет никаких стремлений.
Судно подбросило на волне, и мы оба инстинктивно принялись оглядываться, осматривая небо и линию горизонта.
Когда-то Ченг Ят рассказывал, что волны служат вестниками прошлого, отражением стихии, прошедшей по какому-то далекому месту. Генерал Поу и сам был похож на волну: некогда полный жизни капитан сейчас владел лишь тремя десятками кораблей. Это даже флотом не назовешь.
— Иногда мне кажется, что чем больше у человека амбиций, тем дороже они могут ему обойтись. — заметила я — Вот, например, флот Красного флага. В нем более трех сотен кораблей, слишком много, чтобы ими управлял один человек не находишь?
— Более трехсот — это много.
Я выбрала
— Мне кажется, что человек, который будет стоять во главе Конфедерации, захочет распределить количество кораблей между флотами. Предположим, флот Красного флага может пережить лишение нескольких судов. Это в том случае, если их примет другой капитан.
— Да, у меня тоже были такие мысли, — отозвался генерал. — Конечно, все будет зависеть от того, которому из флотов такой передел больше всего пойдет на пользу.
— Я думала, что Белый флаг вполне мог бы принять несколько судов.
Старик покачался взад-вперед, делая вид, что размышляет над моими словами. Я безошибочно узнала выражение лица шлюхи, договаривающейся с клиентом.
— Может быть, может быть. Зависит от количества кораблей.
— Скажем, что начать можно было бы… с двенадцати судов с экипажами.
Лицо генерала Поу растянулось во влажной, широкой улыбке, зияющей провалами на месте некоторых зубов.
— Я мог бы принять в два раза больше кораблей.
Мы взлетели на еще одной волне, на этот раз не такой высокой. Бекас рухнул в воду, чтобы вскоре появиться на поверхности с рыбиной в клюве. Я сказала:
— Пятнадцать трехмачтовиков с полным экипажем и еще десять после собрания, на котором станет ясно… кто какие ставит паруса. В доке может оказаться довольно большой корабль без экипажа.
— Уверен, что смогу найти для него людей.
— Пусть это останется нашим маленьким секретом.
— И правда, пусть будет секрет. — Он осушил свою чашу и поставил ее с громким стуком. — Госпожа Повелительница Слонов!
Я вернулась к записям и мыслям о грядущем собрании, о долях, взносах, именах, аргументации и новых званиях: одна идея накладывалась на другую. Стоило мне отвлечься — и вся конструкция шла прахом, что и случилось, когда за дверями моей каюты раздались голоса.
— Никаких посетителей! Распоряжение Ченг Ят-соу! Стой! Сказано же, не велено никого пускать!
— Меня она впустит.
Этот голос. Голос Поу-чяя.
Я добралась до двери. Стояла безлунная ночь, и я почти не могла разглядеть на фоне темного неба стоящего в дверном проеме гостя, одетого во все черное.
— Входи, я приготовлю чай, — сказала я.
— Я не буду заходить.
— Куда ты собрался?
— Пойдем со мной, ты кое-что должна увидеть.
— Я не могу! Завтра… я тут занята… ах, погоди, что-то случилось?
— Ничего не случилось. Давай, пойдем. Я хочу, чтобы ты это увидела. — Он протянул мне руку, и в темноте блеснули зубы в мальчишеской улыбке.
Весь день мой разум не находил покоя, как юла, и у меня уже не оставалось сил сопротивляться.
— Только быстро, — сказала я.