Девушка из цветочной лодки
Шрифт:
— Как-то плохо у меня получилось, не находишь? Я все еще здесь, пока мужчины спорят о том, как решить мою судьбу.
— А-Иенг, ты себя не знаешь. Ты никогда не сдаешься. Сражаешься с миром, с людьми, с самой собой. Слушаешь только саму себя и не обращаешь внимания ни на кого другого. Помнишь, ты говорила о своем женском чутье? Помнишь, как оно спасло всех нас?
Сам того не желая, он поселил мрак в моей душе.
Если бы я только прислушалась к себе, к тому самому женскому чутью… Если бы настояла
Мне было сложно принять интуицию за голос бога или духов. Голос, с которым я боролась сейчас, был моим. И он грохотал во всю мощь. Вот только что он говорит? С чем именно я борюсь?
Кажется, внутренний голос советовал мне остаться тут, в объятиях Чёнг Поу-чяя. Я повернулась на бок, на этот раз встретившись взглядом с молодым капитаном, и прошептала:
— Обними меня.
А свою свободу я снова начну отстаивать завтра.
ГЛАВА 37
ТРИ ВИЗИТА
Ву Сэк-йи принял мое приглашение на приватный обед и сейчас набивал живот ломтиками курицы на пару с бамбуковыми ростками. Мы разговаривали о погоде и торговле до тех пор, пока я не отложила в сторону палочки и не спросила:
— Что скажешь о маленьком представлении Одиннадцатипалого? Похоже, он нисколько не сомневается в своем авторитете.
— Ха! Тогда ему придется убедить в этом остальных. Все знают, что Ченг Ят не собирался делать его своим преемником.
— Всем пора уже перестать гадать, кого или чего желал мой муж. Налить тебе чаю?
— Он никогда не называл имен? Мне ты можешь сказать, я твой верный друг.
Я ополоснула обе чаши кипятком и налила чаю. У заверений Ву в его верности были основания, вот только они вряд ли ограничивались понятиями чести. В том мире, где я жила, не нашлось бы ни одного мужчины, который стал клясться в верности, если бы не искал своей выгоды или не погряз в долгах.
— Как я понимаю, речь идет лишь о тех именах, которые входят в династию Ченгов?
Мне на ум приходят только Ченг Поу-йёнг и Ченг Он-понг…
— Ай! Не хочешь же ты сказать…
Они старшие мужчины в роду. Один из них по праву…
— Вот теперь я уверена, что ты лишился рассудка. Ченг Ят не зря не давал ни одному из этих дуболомов в подчинение даже эскадры. Тьфу! Если бы только от них можно было избавиться! Да ты сам стал бы лучшим командиром, чем они! — А вот теперь ты говоришь глупости. — Толстяк погрозил мне пальцем: — Ай-ай-ай, хитрюга! Так вот зачем ты меня позвала. Командир Сэк Иёнг! Под такой возмутительный разговор я требую вина, а не чаю!
Я достала спрятанный в углу кувшин и наполнила чашу гостя золотистой жидкостью, проворчав:
— Как тебе не стыдно вкладывать в мою
— A-Иёнг, хватит уже прикидываться. Ты умна, но вот врать так и не научилась. Я уже несколько дней назад пообещал, что о тебе будут хорошо заботиться. Но ты вся ощетинилась от одной только мысли, я словно дикую кобылицу попытался заарканить. Думаешь, я не понял? Говори уже, чего ты от меня хочешь.
— Начнем с того, что я хочу знать, каковы твои шансы стать главнокомандующим. Как думаешь, Одиннадцатипалый откажется от своих притязаний?
— Мы с ним старые друзья, но, наверное, не настолько хорошие.
— А Куок Поу-тай? Он тебя поддержит?
— А на этот вопрос ты лучше меня знаешь ответ, — заметил Ву. — И не надо на меня так смотреть. Всем давно известно, что вы с ним что-то замышляете.
— Дорогой мой друг, сколько же еще ты знаешь обо мне такого, чего не знаю я сама? Еще вина?
Я сменила тему, заговорив о других капитанах и подливая айна до тех пор пока By Сэк-йи не захмелел. Koi да лицо у него стало сливово-красным, я закупорила кувшин и отставила его в сторону.
— Как ты собираешься это сделать? — спросила я.
— О чем речь?
— Чуть раньше ты предложил избавиться от братьев Ченг.
Он уставился в свою пустую чашу.
— От родного сына Ченг Чхата? Если я такое сказал, то прошу тебя, перережь мне глотку.
— Мой толстый друг, мы с тобой можем оказаться полезными друг другу. — Я приподняла пальцем его подбородок, чтобы посмотреть прямо в глаза. — Помнишь, как ты описывал свою верность мне? Как верный пес, ты сказал.
— Я…
— А псы душат крыс, чтобы защитить хозяина.
Лицо толстяка дернулось, словно я брызнула в него холодной воды.
— Ха, ты же меня знаешь. Я люблю пошутить. Не могу сдержать свой болтливый язык.
— А некоторые шутки воспринимаются весьма серьезно. О, смотри, тут еще осталось вино.
Вторую половину дня я провела, запершись в каюте с доверенным писарем, перелистывая конторские книги и пытаясь разобраться в путаном почерке бывшего казначея. Я читала и комментировала, а молодой человек споро записывал мои слова с помощью кисти.
Я отчаянно жалела, что толком не научилась писать, поскольку в эти смутные дни было сложно кому-то доверять. Все важные соображения и планы приходилось держать в голове.
Громкий стук в дверь заставил меня отвлечься. К счастью визитером оказалась А-и. потому что любого другого я бы растерзала за вторжение.
— Не смотри сейчас, но к тебе пришел господин Старые Славные Дни, — сказала она.
— Кто?
— Не кто, а генерал Поу.
— Я всем сказала, что никого не принимаю. Вели ему уходить.